Сундук для императора

– Да?.. – Непослушные веки отказывались открываться. – И что же случилось дальше?..

– Дальше, мои маленькие слушатели, отпуская на волю Монстра, Капитан пожал на прощание его уродливую страшную лапу. И сказал…

– Что? – зевая, пробормотала Джен. Она опасалась уснуть, не узнав финала.

– Он сказал, что без Дженифыр его жизнь не имеет смысла.

В полудреме Джен видела двух Корноухих: удачливого капитана пиратов и уродливого Духа Леса из сказки. Кто же из этих двоих – ее настоящий отец? А может быть, ни один? Лицо Духа скрывалось под маской. С запозданием в целую жизнь Джен осенила догадка, что и пиратский наряд капитана – всего лишь маскарадный костюм. Она попыталась схватить эту мысль, но часы на городской ратуше пробили полночь, мысль упорхнула, Джен споткнулась и провалилась в сон.

Железный Коготь слушал ее дыхание, стараясь не шелохнуться.

– Да, такая история, – пробормотал он. – Без тебя его жизнь не имеет смысла. И моя, как ни странно, тоже.

Дворец Справедливости

Такого нашествия в Гавгадосе еще не бывало. В крохотный порт прибывали корабли, тесня подошедшие раньше и смыкаясь рядами. От пристани вправо и влево расходились наспех сколоченные мостки, словно новые улицы города, не уместившиеся на суше. Выгляни кто из жителей Гавгадоса в окно своего крошечного домика – вместо моря и горизонта он увидит решетку из мачт и рей.

Претерпел изменения и Дворец Императора: вывеску сменили на «Дворец Справедливости».

А что творилось на Главной площади!

С вечера здесь толпились горожане и гости – ученые, моряки, купцы и газетчики, – все те, кто хотел бы увидеть Джен.

– Каково водоизмещение зала? – уточнил капитан, в котором многие без труда узнают Марко Полоскуна.

– Чего? – не понял его сосед, чей роскошный шиньон вместо хвоста тоже знаком внимательному читателю.

– Спрашиваю, все ли желающие уместятся? – пророкотал Полоскун. – Не надо ли устроить честный турнир?

– Турнир – не надо, – испуганно ответил Тициан Великолепный. – Составим нумерованный список!

Выставленные наблюдать за порядком, гиены смотрели на это нашествие. На костры, шатры и палатки. На сопящих путников, прикорнувших на каменной мостовой. Ну и как наведешь тут порядок?

В восемь утра пушечный залп и испуганно галдящие чайки возвестили об открытии дверей Дворца Справедливости. Разумеется, Зал Суда (еще вчера он служил Приемным залом императору) вместил лишь скромную часть посетителей. По этому случаю распахнули окна: опираясь на рыбацкие плечи, карабкаясь по стене, в них влезали мальчишки. Облепив подоконники, комментировали событие для всех, кто остался снаружи.

– Зал набит, как трюм удачливого пирата. Справа от кресла судьи – прокурор. Здравствуйте, господин прокурор. Не выспались? Парик-то у вас задом наперед…

– Слева – адвокат. Сколько вы выиграли дел?.. Говорит, на сто обвинений – одно оправдание. Живете гонорарами с проигранных?!

– А вот подтянулись присяжные. Вот те на! Это же господин начальник тюрьмы, господин начальник порта, господин владелец банка, наш учитель словесности, – день добрый, как поживаете? А еще та безумная цветочница, у которой на клумбе цветет портрет императора.

Моряки подкатили к окнам телегу, груженную помидорами. Берегитесь, господа заседатели! Каждое ваше слово – повод к помидорной атаке!

– А где же судья? Опаздывает?

– Да нет, он стесняется!

– Ну наконец-то и он! В кармане черный платок – знак смертного приговора! Зал поднимается. Входит император Диего. Усаживается позади судьи. Вроде все в сборе. Ведут, ведут, начинается!

Заждались!

Обвинение

– Ура отважным пиратам! – шумела толпа на улице, приветствуя Джен и Когтя, шествующих под конвоем.

– Ура приключениям и открытиям! – выкрикнул кто-то из торчащих в окне мальчишек.

– Слава императору Диего! – вытянулись в струнку судья и присяжные.

Окруженный охраной Диего удобно устроился на троне. Он поднял лапу, что должно было означать: «Начинайте» (так режиссер подает артистам сигнал начинать представление). И представление началось.

– Слово стороне обвинения! – объявил судья, припечатав молотком воображаемую муху.