Сундук мертвеца. Путь Базилио

Крыса приблизилась, взяла Алису за руку – ту чуть не вывернуло от отвращения, до того мерзким было это прикосновение. Потом что-то укололо сгиб локтя. Алиса поняла, что ей вводят какой-то препарат, допотопным способом – через вену.

Стало немножко жарко лицу и груди. Жар подержался несколько секунд и прошёл.

– Вы, наверное, думаете, что это? О, совершенно безобидное средство. Модификатор потоотделения. Когда вы попытаетесь меня обмануть, – нет, даже подумаете о чём-то вроде обмана, – в вашем естественном аромате появится этакая сдобная нотка… Шуша, нюхай. Когда она снова начнёт сочинять – можешь начинать сразу, без моей команды. Верхние конечности и молочные железы твои. Делай с ними что хочешь, но, умоляю, не задевай крупные сосуды… Итак, расскажите свою историю. Удивите меня.

– Я проснулась… – начала лиса и стала пересказывать историю о том, как Семнадцать Дюймов предложил ей сердце и рог. Она старалась не смотреть на нависшую над ней крысиную морду с угрожающе подёргивающимися усиками.

Однако крыса так ни разу и не причинила ей боли. Хотя несколько раз её трогала, а однажды – даже взяла кусачки.

Голос со стены тоже как-то затих и практически не перебивал, разве что изредка издавал своё странное «крри-кри». Только под конец, когда дело дошло до темы побега, он стал задавать вопросы. Его интересовало буквально каждое слово, и Алиса старательно вспоминала, что говорила она и что говорил цилинь. Тянущая боль в обрубке пальца заставляла быть внимательной и честной.

Наконец лиса закончила.

– М-н-да-с, – протянул голос со стены. – На редкость нелепо, но в чём-то понятно. Молодая недоступная этуаль и старый козёл…

Лиса непроизвольно дёрнулась – и тут же задушенно запищала: хомут врезался в шею.

– Опять что-то не так? – с неудовольствием осведомился голос. – Или вы, некоторым образом, возмущены? Ах, милочка, нашего почтенного директора я поименовал козлом исключительно метафорически. Во времена более отдалённые, чем ты можешь себе представить, это слово означало не биологическую основу, а известную совокупность душевных качеств. Увы-увы, наше Нефритовое Сокровище, как бы это сказать, несколько перестоял. На свои верхние семнадцать дюймов, во всяком случае. Но вообще стареющие мужчины, сделанные из мяса, делают и не такие глупости. К примеру, тот же профессор Преображенский – замечательный врач и учёный, умница, циник. Всю жизнь искал себе подходящую пару и уже в Америке, под старость лет, пришёл к выводу, что не найдёт никого лучше любимой собаки. У него была колли – ну такая, знаете, ласковая, послушная, с бритым клювом. Сделал ей ребилдинг с перепрошивкой генами хомо. И что же? Она таки оказалась настоящей сукой и довела его до разорения и инсульта! Ужасная история – уж извините, до сих пор переживаю. Но меня интересует другое. Почему вы не выполнили своё обещание – и даже не пытались? На вас это непохоже.

– Какое обещание? – не поняла Алиса.

– Что значит какое? Почему ты до сих пор жива? Ах да, незавершёнка. И долго ль ты собираешься с этим тянуть?

– С чем? – снова не поняла лиса.

– Шуша, милочка… – начал было голос и вдруг замолчал. – Нет, постой. Понюхай её. Очень внимательно.

– Вроде не врёт, – сказала с сомнением крыса.

– Хорошо, поставим вопрос иначе. Что сказал тебе Семнадцать Дюймов, и что ты ему обещала? Нет, не надо цитат. Объясни мне это.

– Он предложил мне бежать, – сказала Алиса. – Я попросила времени на подготовку.

Существо внезапно заскрипело – это было уже не тихое «крри-кри», а что-то вроде скрипа хирургической пилы по кости.

– Уффф, насмешили старика, – наконец проговорил он. – Какая трогательная наивность! Твой несостоявшийся ухажёр совершенно не собирался подстрекать тебя к побегу. Он хотел, чтобы ты, как честная девочка, признавшая свою вину, убила бы себя. И ещё позаботилась об уничтожении своего тела, по понятной причине.

От удивления Алиса икнула.

– Нет, вы не поняли, он же сам мне сказал… – начала она и осеклась.

– Да-да. Припомним, что он тебе сказал. Он намеревался сообщить на учёном совете о твоём преступлении и бегстве. И добавил, что, если тебя найдут, ты расскажешь слишком много, в том числе и позорящий его эпизод. Поэтому тебя не должны найти – так он выразился? Ну вот. Согласно конфуцианским нормам приличия, заложенным в его основу, он не мог тебе сказать, чтобы ты, допустим, нырнула в бак с кислотой. Но он сделал прозрачный намёк. И если ты говорила ему именно то, что говорила мне – он воспринял это так, что ты попросила отсрочку, чтобы привести свои дела в порядок. Например, уничтожить результаты своей научной работы. С его точки зрения, ты имела в виду нечто вроде этого, и он принял твои условия.

Лиса потрясённо молчала.

– Какой любопытный случай конфликта интерпретаций! – голос как-то оживился, даже повеселел. – А ведь суицидальные намерения не должны быть вам вовсе чужды, – Алиса заметила, что существо снова перешло на «вы». – Напротив, в вашем положении весьма логично рассматривать эту возможность как актуальную. Вам никогда не хотелось умереть, Алиса?