Сундук мертвеца. Путь Базилио

– Ветеран, – возразил слон. – Между прочим, герой войны. Кстати, наши воспитанники его опасаются. Он им даже снится. Когда это нашим воспитанникам что-то снилось?

– Дети разленились и бездельничают, – сообщил своё мнение Лось. – Мы их слишком сытно кормим и слишком мало наказываем. Я давно настаиваю на введении ликурговской системы. Как сообщает Ксенофонт в «Лакедомонской политии», в Спарте был принят обычай недокармливать детей, а недостающие белки и углеводы восполнять воровством. При этом пойманных на воровстве мальчиков секли особенно сильно, – он мечтательно улыбнулся.

– Оги, твои идеи интересны, но противоречат политике дирекции, – сообщил слон.

– В том нет моей вины, Лю. Ты же знаешь, горек жребий новатора… впрочем, нет, я не считаю себя таковым. Мои взгляды безупречно консервативны. – Лось упрямо склонил сохатую голову. Пердимонокль, скрывшийся было в переплетении костяных отростков, вдруг блеснул хищно и гордо, как орлиное око.

– Пусть так, – согласился слон. – Но будем по одёжке протягивать ножки. Нам нужен новый экзекутор. Которого ученики будут бояться и уважать. Крюгера боятся – значит, уважают.

– Боятся? – Викторианский презрительно прищурился. – Ну да, боятся, – признал он. – Ну и что? Он не умеет наказывать.

– Ты предвзят, – укорил его слон. – По-моему, ты просто недолюбливаешь ирландские основы.

– При чём тут это?! Я решительно ничего не имею против Крюгера. Au fond, он славный малый. Я никогда не гнушался его обществом, всегда рад обменяться парой слов. В каком-то смысле я даже готов признать старину Педди the best of the worst… под worst я разумею низшую обслугу. Там он на своём месте. Но его нельзя подпускать к детям! Он совершенно не понимает в наказаниях, особенно наказаниях мальчиков. Однажды я попросил его придержать малыша во время порки…

– Огюст, ты знаешь, как я отношусь к этим устаревшим методам, – вздохнул слон. – Пара электродов…

– Лё, эти твои электроды – бездушная механика! – вскипел Лось. – Они не создают интимной связи между педагогом и учеником! Той связи, которая и является истинной целью наказания! В отличие от порки! Разве про твои дурацкие электроды кто-нибудь скажет – «высока рука Господня, порка – ад и рай мечты?» Где в твоих электродах личностное начало? Как сказал Уильям Блейк… – Огюст Эмильевич, не договорив, гневно встряхнул рогами.

– Я понял, – тихо сказал Лев Строфокамилович. Но Лось его не услышал: он оседлал любимого конька и поскакал к горизонту.

– Ну как можно недооценивать порку? – распалялся он. – Это же искусство! Тут есть множество тончайших нюансов, которые пошлые поклонники электричества никогда не поймут, не прочувствуют! – ноздри Лося сладострастно затрепетали, как бельё на ветру. – Начать, к примеру, с придания мальчику надлежащей позы. Мальчики такие разные, поэтому нужно сначала тщательно исследовать тело, прощупать бёдра и ягодицы…

Слон опустил уши. О любимом деле Огюст Эмильевич мог говорить бесконечно.

– Очень важен ритм, – не унимался Лось. – Первые же удары должны сокрушить сопротивление мальчика, он должен принять своё наказание. Лучший способ – два быстрых удара отдельно по каждой ягодице, потом – один по мясистой части бёдер. При наличии пушистого подшёрстка нужно бить с оттяжкой. В промежутках между ударами нельзя пренебрегать вырыванием волос, особенно этой нежной шёрстки возле ануса. Эта маленькая процедура обостряет страдания мальчика и к тому же весьма унизительна для него, что способствует желанному эффекту…

– Я твою книжку читал, – напомнил Тененбойм. Лось, возгоревшись, пропустил это мимо ушей.

– А ты знаешь, что удары по бёдрам гораздо болезненнее, чем по ягодицам? И это верно почти для всех основ, исключая птичьих? Особенно мясистая часть задней стороны, по ней я всегда наношу самые важные удары…

Лев Строфокамилович поднял хобот и вострубил.

– Sorry, – Лось слегка смутился. – Ты прав, Лю, я и в самом деле увлёкся. Я хотел сказать простую вещь. Наш друг Педди не смог удержать мальчика в нужном положении и испортил мне прекрасную сессию, – заключил Викторианский таким тоном, которым выносят окончательный, не подлежащий обжалованью приговор.

– А кто мальчик по основе? – поинтересовался слон. – И был ли он связан?

– Носорог, – признал Лось. – Возможно, его стоило зафиксировать. Но это не принципиально. На самом деле я просто не хочу Педди, только и всего. И даже если я буду за это гоним, как прах по горам и пыль от вихря…

– Опять бредятина, – слоновий хобот скептически дрогнул. – Ну хорошо. Ещё у нас есть Огуревич. Практикант, довольно толковый… – он открыл голубую папку.

– Насекомое, – констатировал Огюст Эмильевич.

– И растение, – уточнил Тененбойм. – И что?

– Да, собственно, ничего, – пожал плечами Лось и крепко, со скрипом почесал мотню копытом. – Во всяком случае, ничего личного. Мы даже толком не знакомы. Просто сочетание кузнечика и огурца представляется мне крайне бездуховным. Это какой-то апофеоз беспочвенности. Поэтому в тот день, когда это существо возьмёт в лапы плётку, электрод или щипцы – я уволюсь. Имей в виду, Лю: я не блефую.