Сундук мертвеца. Путь Базилио

…осчастливил своим визитом кроличью норку… – Некий чувствительный читатель написал мне, что от этого эвфемизма его чуть не стошнило. Я не стал с ним спорить, а отослал несколько ссылок на дамские романы, где использовались такие, с позволения сказать, обороты: «её внутренние мускулы окружили его жезл, сжимая в спазмах освобождения», «он продолжал проникать в её сопротивляющуюся сладость», «вздыбленная плоть стонала, погружаясь в распахнутый цветок желания» и ещё кое-что. Чувствительный читатель меня своими жалобами больше не беспокоил. Читателям же менее чувствительным и более внимательным я напомню, что нашему герою уже случалось падать в кроличью нору (из-за чего он нажил себе много, много непокою), а в самом ближайшем будущем его ждут переживания не менее серьёзные. Так что будем снисходительны и к автору, и к герою. Подробнее о пользе подобной снисходительности см., напр.: Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С. Г. Бочаров, примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979.

Вигилия.Поэзия и правда

У него болит рог по Алисе Зюсс. – Точнее сказать, зудит – но благородный цилинь счёл бы это слово вульгарным. Как и простой способ избавиться от зуда: крепко потереться рогом о что-нибудь ворсистое, пока не наступит желанное облегчение. Однако Семнадцать Дюймов считает, что использовать подобные приёмы – ниже его достоинства.

…стихотворенье поэта Хосе Соррильи-и-Мораля… любимого профессором Преображенским. – Здесь сверчок ошибается: профессор Преображенский – отличавшийся некоторым снобизмом – относился к творчеству Хосе Соррильи-и-Мораля с незаслуженным невниманием, поскольку считал нужным полагать, что испанская поэзия завершилась на Кеведо.

Ошибка сверчка связана с тем, что профессор любил напевать известую арию Дон Жуана из одноимённой поэмы Алексея Толстого. Это-то самое произведение многомудрый, но долгоживущий сверчок путает с «Дон Жуаном» Соррильи-и-Мораля. Учитывая более чем преклонный возраст насекомого, подобная аберрация памяти вполне простительна.

…в незнании басни «Ургант и Виторган». – Автор настоящей книги и сам был не знаком с указанным сочинением. Опрос друзей и знакомых ничего не дал: басню они либо вовсе не знали, либо припоминали отдельные строчки. Наконец, мой эрудированный друг и коллега Сергей Нестерович вспомнил текст целиком. Выяснилось, что басня на самом деле называется «Ургант, Виттель и Виторган» и звучит она так:

Однажды Ургант с Виторганом
Задумали напиться пьяны.
Зазвали Виттеля, устроили поляну,
Да вдруг заспорили – кого послать гонцом.
– Схожу я потихоньку за винцом, –
Им Виттель молвит; Ургант рёк в ответ,
Что только в водке видит свет.
А Виторган в те споры не вступил:
Общак забрал и белого купил.
И – вынюхал, что было сил!
Мораль сей басни? Вот, изволь:
Не спорь о будущем! Но – действие спроворь!

Примечание. Известную проблему составляет авторство басни. Скорее всего, она возникла сама собой, самозародившись в информационных потоках. Однако Нестерович говорит, что её часто приписывают некоему Д. Крылову, телевизионному персонажу. Автор не исключает и того, что создателем её является певец Гребенщиков, сочинивший басню о благоразумной лисе и неблагоразумном медведе.

Примечание 2. Отдельным и непростым вопросом является идентификация героев басни – всех этих «ургантов» и «виторганов». Автор предполагает, что это некие вечные, архетипические образы, наподобие персонажей комедии дель арте. Не исключено, однако, что за ними стоят какие-то реальные исторические фигуры, но кто они такие и чем были известны – ignoramus et ignorabimus. То бишь – этого мы не знаем и не узнаем.

Лисин В. С., Яновский К. Э. и др. Институциональные ограничения экономического роста. – См. первое издание: М.: Издательский дом «Дело», 2011. Как этот высокополезный труд, да ещё и в электронном виде, оказался в ноутбуке депутата Пархачика – решительно ума не приложу. В отличие от стихов Бориса Рыжего и Веры Полозковой, которые на законных основаниях входили в «Библиотеку филолога».