Сундук мертвеца. Путь Базилио

– Погодь-погодь, – прервал его Буратина. – Ты-то тут каким боком? Папа сам разберётся. И вообще, – у деревяшкина проснулся наконец инстинкт защиты личного пространства, – что ты такое говорил насчёт того, что ты тут живёшь? А по какому праву? Кто тебе тут ползать разрешил, чмошник?

Насекомое резво попятилось вверх.

– До сих пор моё право на пребывание здесь никем не оспаривалось, – зашипело оно, разинув жвалы.

Это Буратина понял правильно.

– Значит, никто не разрешал. Прижился тут, ещё и хозяйничает. Ах ты столетняя букашка-таракашка, – последние слова деревяшкин произнёс с особенным удовольствием. – Так вот, меня здесь поселил папа. Здесь я хозяин. Убирайся отсюда.

– Вы… вы унизились до демонстрации примитивных собственнических инстинктов! Одумайтесь! Вы не в вольере! – задохнулось от возмущения насекомое.

– Тогда дерись. Вызываю тебя на спарринг, – оскалился бамбук и поднялся с койки.

– Ах вот вы как… Угрозы и грубое насилие, как это по-гойски… Что ж, я не в силах противостоять открытой агрессии. Я уйду, хотя мне грустно покидать комнату, где я прожил целых сто лет, – быстро проговорил жук, подрагивая тельцем и осторожно переставляя лапки. – Однако, прежде чем я уйду, выслушайте всё же один полезный совет, – голос жука стал сладким, но с издевательской ноткой. – Попытайтесь всё же как можно скорее попасть в хорошее училище. Я бы рекомендовал Хогвардс или Аусбухенцентрум, там по крайней мере чему-то учат… И поторопитесь. То есть поторопите своего любезного папочку. В противном случае вас ждут, да простится мне подобный оборот речи, ужасные опасности и страшные похождения. Мне будет, разумеется, очень жаль, но в случае промедления вам придётся пролить горькие слёзы. Ибо, – тон господина Замзы стал откровенно угрожающим, – если вы не уберётесь отсюда вон в сколько-нибудь приемлемые сроки, я не дам за вашу жизнь и дохлой сухой мухи.

– Почччему? – у Буратины слегка заклинило челюсть.

– Потому что у тебя пойершер холцкоп[11]! Францн зол дих уфэсн ун ди нос зол дир аропфалн![12] – злобно прошипел сверчок и клацнул жвалами.

Буратина не понял ни слова, но интонацию воспринял однозначно. Он вскочил на стул, со стула на стол, схватил первый попавшийся предмет потяжелее (им оказался молоток) и со всей силы запустил его в Грегора Замзу.

Бамбук целил в головогрудь. Однако Замза, проявив неожиданную резвость, спрыгнул на пол. Молоток просвистел над ним, ёбнул в стену, отлетел и зафиндилился под койку.

Буратина, не утоливший ярости, с диким воплем бросился на сверчка.

Замза, однако, оказался не такой уж лёгкой добычей. Деревяшкин не успел спрыгнуть со стола, как Грегор резво вскочил на ножки, сиганул прямо в голограмму и пропал. Из-за пламени очага донесся хитиновый скрип – видимо, сверчок протискивался в какую-то узкую щель, – задыхающееся «антисемитизм кругом!» и шум падения.

Бамбук вздохнул. Преследовать юркого сверчка не имело смысла. Оставалось надеяться, что неприятное насекомое навсегда убралось из этой комнаты.

Глава 11, из которой мы кое-что узнаём о властях Директории и их управленческом стиле

13 октября 312 года от Х.

Директория. Резиденция губернатора. Малый приёмный зал.

Утро.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Стандартная личная карточка Ib 1209

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: неизвестно

ФАКТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: неизвестен; вероятно, более 100 лет

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: около 60 биолет

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТАТУС APIF: 8210

ОСНОВА: гиппопотам

ПОЛ: мужской

ПРАВОВОЙ СТАТУС: человек

ПРИМЕНЕНИЕ: общее руководство системой исполнительной власти в Директории

* SPECIAL ABILITIES: телепат, психократ

* НАГРАДЫ. Великий Мастер и Гранд-Кавалер Ордена Третьего Глаза ЛИЧНОЕ ИМЯ: Наполеон Морган Гейтс Пендельшванц

КЛИЧКА: […] (известна только братьям)

Белые атласные соцветия звёздчатого остролиста вокруг бассейна губернатору были не по нутру. Он недолюбливал эти мертвые, холодные цветы, чья форма безупречна, пронзительная белизна не имеет изъяна, одеколонный аромат хищно заполняет помещение любой кубатуры. Однако выбора не было: остролист дезинфицировал воду и воздух, а плоть губернатора была восприимчива к последним версиям древнего как мир гриппа.