Сундук золота и всех обратно

- Бывший капитан солдат Тодт с «Санта-Марии», сейчас просто безработный слуга Господа.

- Стой-стой! – вступил другой мужик, похожий на моряка, - Что значит «бывший»?

- Ты его знаешь? – спросил первый.

- Его в море все знают. Но первый раз слышу, что его выгнали.

- Меня не выгнали, - возмутился Тодт, - Мы временно остались без корабля.

- И без капитана, - добавил моряк.

- Теперь и без команды, - вздохнул Тодт.

- Пойдемте, божий человек, расскажете нам подробнее. Кушать хотите?

Мужик с дубинкой не стал преследовать Тодта, а занялся более интересным делом – обиранием убитых.

Тодт принял приглашение генуэзцев, символически преломил хлеб с бедняками и рассказал несколько морских историй, а примерно в полдень добрался до «дома, где конь». До лавки мясника неподалеку от жилища алхимика.

- Пойдемте, поедим, - сказал Мятый, появившийся непонятно откуда. Только что не было, и вдруг вот он. В руке черная палка, через плечо – холщовая сумка.

- Простите, отче, меня, сирого и убогого, - неожиданно жалобно заныл Мятый, - Бросил я Вас на съедение волкам…

- Христос простил, и я прощаю, - ответил Тодт.

- Примите, не побрезгуйте, за грехи мои тяжкие, - Мятый протянул Тодту длинную палку примерно той же длины, что сломавшаяся утром.

Тодт повертел в руках подарок и даже понюхал.

- Черное дерево из Африки, - сказал он довольным тоном, - Только что отполировали, можно даже маслом не пропитывать. Спасибо.

- Вот к ней железо. Со штифтом. Надо будет, насадите, - Мятый протянул холщовую сумку с ремнем через плечо.

Тодт вытащил из сумки легкий наконечник коузы со втулкой и примерил на посох. Удивленно поднял бровь, увидев нормально заточенное лезвие. Пальцем попробовал остроту, порезался и положил палец в рот, сжав зубами края ранки.

- Хорошо сделано, да? В Генуе все есть, если поискать, - сказал Мятый, - И сделают быстро, единственно что масло ни с деньгами, ни с молитвами быстрее не впитается. Потому я попросил такую палку, чтобы не пропитывать. Пойдемте, я тут хорошее место знаю недалеко. Скверный я человек, хоть покормлю праведника перед тем, как сдохнуть.

Тодт посмотрел на него как на больного. Что происходит с ценной боевой единицей?

- Ты только что неделю вел себя как честный матрос, и в тюрьме духом не падал, - сказал Тодт, - Ладно, драку затеял. Может быть, и правда нас враги убивать пришли.

- Я испугался. Меня, бывает, пальцем тронь, до потолка подскочу. А в остальном такой уж я человек. Находит на меня. Иногда просто ем, сплю и туплю. Ничего не радует, даже на бабу голую не встает. Вы мне скажете «поднять паруса», а я и ухом не поведу. Вот что будете делать?

- Залеплю тебе палкой по этому самому уху. Сразу поведешь. Не ты первый, не ты последний. От всех расстройств кроме трусости палка – лучшее лекарство.

- А от трусости?

- Алебарда. Кстати, почему ты сам без оружия?

- Денег хватило только Вам на алебарду, - скривился Мятый, - Цены сейчас огого. После сдачи Милана перекупы скупили все миланские клинки и продают втридорога. Вслед за миланским и на остальное оружие цены выросли, особенно на хорошее. Вечером возьму еще аванс у рыцаря, завтра утром буду с мечом.

- Разве у Иеремии не засада после утреннего? – спросил Тодт.

- Засады нет. Рыцарь пришел днем, забрал коня на прогулку и ушел. В смысле, просто на конную прогулку уехал. Никто из наших пока не вернулся. Что там сидеть, пойдемте.

- Пойдем, - согласился Тодт, - А стоит нам с тобой по городу гулять, чтобы все видели?

- Там даже днем темно. Не увидят.

Мятый привел священника в «У мавра», где вечером ничуть не светлее, чем днем, и за соседними столиками при тусклом свете свеч сидят люди, которые тоже не хотят, чтобы их видели. Пустой столик нашелся по особой примете. В подсвечниках на свободных столах горели две свечи, а на занятых по одной.

- Есть паста с базиликом, сыром и анчоусами и вино белое, ломбардское, - сказал мальчишка-официант.

Заказы здесь принимала прислуга, чтобы гости не ходили лишний раз в темноте, наступая на ноги друг другу.

- Несите, - сказал Мятый и повернулся к Тодту, - Тут все хорошее, что они готовят. Вообще все. Можно не глядя есть.

- Скажи мне, сын мой, кто ты такой на самом деле? – спросил священник, - Я вижу, что ты был моряком, но очень давно. Потом подался в разбойники на суше?

- В коллекторы, - ответил Мятый.

- Гадость какая, - сказал Тодт и поморщился. В темноте Мятый почувствовал, как на обветренном лице собеседника скрипит задубевшая кожа.

- Потом я стал «коллектором коллекторов», то есть, собирал долги с тех, которые не спешил передавать возвращенное кредиторам.

- Это требует некоторого владения мечом.

- Хорошего владения мечом. Но покойники никогда не платят. Когда хочешь выбить из человека деньги, нельзя его убивать. Его надо бить руками, связывать и пытать.

- Фу. Почти как палач.

- Ну не настолько… - возмутился Мятый, - Мое дело было только собирать деньги, а не казнить!

- Тебя за это все не любят?

- Что, видно?

- Видно.