Сундухинский тайник

– Ладно, валяй. Только быстренько, – Сергей посмотрел, как Лена подбежала к заводи, распугав бабочек, сняла с себя одежду и, изгибаясь в разные стороны, повизгивая от холодной воды, вошла в реку, с размаху упала и поплыла, колотя ногами о воду, поднимая тучи брызг, в которых заискрилась маленькая радуга. Вспугнутые Леной разноцветные бабочки порхали над зеленой лужайкой, создавая иллюзию райского сада.

– Давай! Иди искупайся, вода теплая! – закричала девушка Сергею, стоя по пояс в воде и прикрывая руками грудь.

– Сейчас, полотенца возьму, – ответил Сергей, достал в сумке два полотенца, тоже разделся и поплыл к Лене. Она завизжала и стала брызгать на него водой. Из-за валуна на противоположном берегу речки показались две любопытные мордочки детёнышей выдры, они некоторое время наблюдали за резвящимися голыми молодыми людьми в воде, синхронно поворачивая головы с бусинками глаз, а затем, не заметив никакой опасности, бросились так же веселиться, как и люди, набрасываясь друг на друга спереди и сзади совершая хаотичные быстрые движения, попискивая от удовольствия. От всеобщего шума проснулась мама-выдра, вылезла из-за валуна и, увидев эту безобразную вакханалию, подбежала к своим детям, дала затрещину одному, укусила за ухо другого и погнала их в нору за валун, подталкивая носом то одного, то другого.

Детки, поскуливая от боли и нежелания подчиняться, неохотно уходили, украдкой восхищенно оглядываясь на продолжающих веселиться молодых людей. Посреди всеобщего веселья и плотских любовных утех, сверху реки, из-за поворота, появился рыбак с удочкой. Он молча, с открытым ртом уставился на голых прелюбодеев, наслаждаясь увиденным, пока Лена не заметила его. Пришлось обоим выскочить из воды, прикрываясь ладонями, как на картинах Адам и Ева, похватать одежду и спрятаться в машине. Мама-выдра злорадно оглянулась на них, продолжая гнать детей, как бы говоря: «Так вам и надо, ишь чего выдумали, голыми при детях купаться. Извращенцы». Вытирались и одевались в машине, смеясь и оглядываясь на рыбака, по-прежнему стоявшего с открытым ртом на старом месте.

– В этом диком лесу так много смотрящих, – смеясь сказала девушка, натягивая рубашку на мокрое тело. Минут через пять, наконец, рыбак очнулся и медленно пошёл вдоль берега вниз по течению, для вида забрасывая удочку куда попало и постоянно оглядываясь на машину. Когда рыбак скрылся из виду, они вышли из машины, привели себя в порядок и не спеша поехали дальше.

Но вскоре Сергей остановил машину на капище шаманов, у дороги перед полем полыни. На верхнем белом камне пирамидки сидели два больших зелёных кузнечика, прижавшись друг к другу, и внимательно смотрели на Сергея. Он положил несколько монет у стопки камней в благодарность за то, что они вернулись с перевала целыми и невредимыми. Кузнечики при этом не тронулись с места, а только пошевелили своими чёрными усиками.

– Вон там, за этой поляной, – показал подошедшей Лене Сергей, – на той стороне реки, в ущелье, где течёт ключ Татарский, где-то находится золотая жила шаманов.

– Ой, как интересно, и что, можно пойти и набрать там золотых самородков?

– Насколько я знаю, за последние сто лет, после убийства большевиками почти всех шаманов, многие пытались найти их золото, но всё безуспешно. Лесные духи этих гор надежно охраняют золотой клад и близко не подпускают искателей сокровищ, нанося им увечья, в лучшем случае, а иногда – подталкивая к гибели в ущелье при странных обстоятельствах.

– Нет, тогда мне не надо золотых россыпей. Я ещё молодая, жить хочу, – защебетала Лена, прижавшись грудью к его спине.

– Вот и остальные искатели золота шаманов так же решили и бросили проклятое место. Ладно, поехали дальше, до города ещё далеко.

Грунтовая дорога становилась всё лучше по мере движения «джипа» к жилью, и, наконец, через полтора часа выехали на асфальтированное шоссе. Дальше поехали быстрее по почти пустынной трассе. Солнце клонилось к закату, но жара не спадала, и в мареве разогретого воздуха над раскалённым асфальтом перед самым носом машины носились большие голубые стрекозы, ловя зазевавшуюся мошкару. Неожиданно раздался щелчок, и через открытое со стороны Лены окно к ней на колени упала большая сине-чёрная стрекоза, ударившаяся, наверное, о боковое зеркало заднего вида.

– Ой, бедненькая, – Лена осторожно взяла стрекозу, положила её себе на ладонь и стала разглядывать.

– Её уже нельзя оживить? – спросила она у Сергея.

– Наверно, нет. Видишь, совсем не шевелится.

– Какая красивая. Я её с собой возьму, на память, – решила Лена, продолжая разглядывать стрекозу. – Я на неё похожа, вот так же порхаю по свету и горя не знаю, пока где-нибудь голову себе не расшибу, как эта несчастная стрекозочка.

– Ну, откуда такой пессимизм, всё будет хорошо, не надо печалиться. Вот ты университете учишься, кем ты будешь, кстати?

– Я буду литературоведом.

– А, значит библиотекарем?

– Нет, специалистом по исторической литературе, – заулыбалась Лена.