Супер «горничная»

— Да как же ты не поймешь — я не могу! — вскочила мама с кресла и заломила руки.

— Что ты не можешь?

Все это напоминало игру одного актера, причем, довольно бесталанную.

— Папа… — она замолчала на секунду, а потом понизила голос едва ли не до шепота. — Он или умрет, или останется инвалидом на всю жизнь, — приблизилась мама ко мне вплотную. Мне же после ее слов захотелось сбежать из этого дома навсегда. И забрать с собой отца! — Это выше моих сил. Я не смогу… Мне плохо, понимаешь? Я не смогу смотреть на него такого, если… Ну ты поняла. Нужно что-то придумать, нужно что-то придумать… — забормотала она, сейчас напоминая сумасшедшую.

Невольно попятилась от нее, так мне стало страшно. Господи! Что же делать? Как достучаться до ее разума?

— Мама, что ты такое говоришь? — пересилила я себя и обняла ее. Заглянула в глаза, путаясь передать ей свои мысли и настроение. — Вместе мы справимся, я тебе обещаю. И папа обязательно поправится, вот увидишь. Все станет, как прежде. Гони от себя все эти мысли…

Она внимательно слушала меня и кивала головой, но почему-то мне казалось, что думает она о чем-то своем. И тоска в душе только разрасталась, хоть я и старалась не подавать виду.

— Поправится, да, — в очередной раз кивнула мама.

— Завтра навестим его вместе, хорошо? Поговорим с врачом, узнаем, что и как.

— Ну если ты так хочешь, то ладно.

— Да, я этого хочу, — категорично отозвалась я.

— Хорошо. А теперь ты отдашь мне пульт? — нарочито ласково поинтересовалась мама.

— Да, конечно, — спохватилась я, что все еще крепко сжимаю пульт в руке и прячу руку за спиной. — Держи, — протянула пульт маме.

— Доча, а кто же, все-таки, этот Савелий? — лукаво поинтересовалась мама.

Она снова сделала вид, что ничего не случилось, и глаза ее заблестели нездоровым блеском.

— Никто, мам, — устало вздохнула я. — Просто знакомый.

— И просто знакомого ты привела домой? — явно не поверила она.

— Так получилось. Я пойду, — направилась я к двери.

— Сегодня опять не ночуешь дома? — понеслось мне в спину, хоть мама уже и переключилась на сериал. Вопрос был задан риторический, но я все же решила ответить.

— Нет, мам, не ночую. Завтра утром я за тобой заеду.

Последнюю мою фразу встретило молчание со стороны матери, и звук на телевизоре она еще и прибавила.

* * *

А что я ожидал увидеть? Что-то гламурно-розовое и зефирно-воздушное? Наверное… Но никак не аскетизм, сквозящий буквально во всем в этой комнате. Мебельный гарнитур вдоль одной из стен, письменный стол с крутящимся стулом, диван и точечное освещение на подвесном потолке — вот и все, что тут было. Ни единой лишней вещи ни на одной из поверхностей мебели. Разве что, на столе разложены книги. Но и про те не скажешь, что они разбросаны. А еще торшер с бордовым тканевым абажуром в стиле ретро явно выбивался из общей картины и вносил хоть какое-то разнообразие в довольно скучную обстановку. И здесь обитает моя Лиса-Алиса, которая производит впечатление какое угодно, но только не аскета? Глазам своим не верил, одновременно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. Но звуки если и доносились до меня, то очень отдаленные — разобрать слов не получалось.

Я присел на диван, и в этот же момент в комнату заглянуло солнце сквозь прорези в жалюзи (кстати, они тоже слабо сочетались в моем представлении с домашним уютом). И тогда я заметил пыль на полках мебели и столе. Аж выдохнул с облегчением, поверив, наконец-то, что тут живет моя Златовласка, которая терпеть не может убираться. Но именно такой я ее и любил. А уборкой могут заняться и другие, более обученные люди.

Прошло минут десять, не больше, как в комнату вошла Алиса. Выглядела она бледной и очень расстроенной. Захотелось обнять ее и успокоить, но я не рискнул. Ей явно сейчас было не до чего. Я же всю голову сломал, как ее отвлечь от мыслей об отце. Да и разговор с матерью, судя по всему, состоялся у нее не самый приятный.

— Как ты себя чувствуешь? — повернулась ко мне Алиса.

До этого она пару минут сидела рядом молча на диване. И руки сложила на коленях, как примерная ученица. И смотрела в пространство перед собой, явно ничего не видя.

— Кажется, лучше, чем ты, — не нашелся я, что еще можно ответить.

— У тебя снова поднимается температура, — прижала она руку к моему лбу.

— Это не страшно, — перехватил я ее руку и не выдержал — прижался губами к прохладной ладошке.

До чего же несчастной Алиса сейчас выглядела! Сердце разрывалось от желания оградить ее от всех неприятностей. Но пока я даже не находился, что можно сказать, чтобы хоть чуточку поднять ей настроение. И еще хотелось увезти ее из этого дома. Почему-то мне казалось, что за его пределами ей сразу же станет легче.

— Принесу тебе таблетку, — встала Алиса с дивана.

— Не нужно, правда. Я чувствую себя хорошо, — сделал я попытку остановить ее.

Не хотелось даже, чтобы она выходила из этой комнаты одна, без меня, как будто именно за дверью ее и поджидала опасность.

— Нужно, — серьезно посмотрела она на меня. — Если не сбить сейчас, может подняться еще выше. Зря ты поехал со мной, — с сожалением добавила.