Superabundance

Швейцарский историк Якоб Буркхардт (1818-1897) основал параллельную теорию упадка. Однако, согласно его теории, человеческое общество нестабильно независимо от расы. Стабильность, по его мнению, должна быть найдена в равновесии между тремя столпами общества: религией, государством и культурой. Если один из них слишком разрастается или приходит в упадок, то равновесие теряется и наступает кризис. Первым европейским кризисом, по мнению Буркхардта, был крах Рима, вызванный чрезмерным расширением империи и чрезмерным расширением ее правительства. Второй - протестантская Реформация - был результатом роста деспотичной религии. Демократия, по его мнению, породила третий великий кризис. Рабочий класс, страдавший от капиталистической эксплуатации, теперь имел возможность разрушить экономическую систему. Чтобы выжить, государство должно было подчиниться воле масс. В то же время участие народа стало оправданием усиления государственной власти. Буркхардт предсказал, что массовая политика, смерть религии и традиций, а также мощь современных военных технологий превратят нацию в тираническую военную машину. Кризис, по мнению Буркхардта, был в основном культурным. Капитализм и индивидуализм подрывали высокую культуру, эксплуатировали трудящихся, сводили жизнь к простой погоне за богатством. Хуже всего то, что индивидуализм отменил традиционную мораль, оставив лишь поклонение власти.

Немецкий философ Фридрих Ницше (1844-1900) разделял неприязнь Буркхардта к капитализму. Ницше вообще ненавидел все формы современности, включая социализм. Он считал современность рационалистической и эгоцентричной, а потому духовно пустой. Однако, в отличие от Буркхардта, Ницше не считал, что древний режим был лучше. Особенно презрительно он относился к западной религиозной традиции. По мнению Ницше, христианство было неудачной религией, которая продолжала заражать современность "добротой" и "самоконтролем" и тем самым ослабляла творческий потенциал Запада. Выход из общественного вырождения был найден не в возвращении к старому образу жизни, а в движении вперед, к чему-то новому. Ницше надеялся на появление новой элиты, состоящей из гигантов ("римских цезарей с душой Христа"), которые будут навязывать другим свою физическую и психологическую жизнеспособность. Стремление к господству, которое Ницше назвал "волей к власти", придаст человечеству созидательную энергию, несмотря на его разрушительный характер. Возвращение созидательной энергии, однако, требовало отказа от всего фундамента западной морали. Ницше пришел к выводу, что искомые им гиганты - это изгои-имморалисты, полностью отвергающие как добро, так и зло.

Если некоторые теории биологического или социального упадка основывались на интерпретации истории, то появилась и другая, не менее коварная теория, якобы соответствующая принципам науки. Теория естественного отбора Чарльза Дарвина показала, как живые существа эволюционируют с течением времени. Нехватка пищи, хищничество и репродуктивная пригодность отсеивают слабых представителей вида, позволяя размножаться только наиболее приспособленным особям. Некоторые мыслители XIX века пришли к мнению, что современное общество создает порочные стимулы, которые могут тормозить социальную эволюцию. Так, французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858-1917) считал, что чрезмерная специализация и стресс индустриального общества делают людей чрезмерно чувствительными, что приводит к тревоге, депрессии и самоубийству. Чтобы защитить человечество от вырождения, утверждал Дюркгейм, общество необходимо изменить. Такие институты, как семья, профсоюзы и государство, должны были обеспечить чувство единства, которое сохраняло бы спокойствие и здоровье людей.

Вместо того чтобы менять общество в соответствии с потребностями человечества, как того хотел Дюркгейм, евгеники хотели изменить человечество для достижения более широких социальных целей. Фрэнсис Гальтон, с которым мы познакомились в главе 1, полагал, что сложность индустриального общества означает, что только один человек из 4000 обладает физическими и умственными способностями, необходимыми для развития цивилизации. Он опасался, что со временем неприспособленная масса подавит талантливое меньшинство и обречет общество на посредственность. Решением Гальтона стал принудительный естественный отбор, осуществляемый государством. По словам Гальтона, "то, что природа делает слепо, медленно и безжалостно, человек может сделать провиденциально, быстро и доброжелательно". 6 Если в Западной Европе и Северной Америке худшие последствия евгенического движения ограничились стерилизацией, то в Германии оно привело к геноциду. Детерминистское видение Гобино о расовом упадке легко сочеталось с кажущимся научным методом евгеники. В 1930-е годы с приходом к власти национал-социализма немецкое государство получило возможность воплотить теорию в практику.