Супербоец

– Я тебе жопу порву! Ты, чмореныш, мне звонишь?! Мне?! Да я тебя твой хер заставлю сожрать! Въехал?!

– Въехал, – спокойно произнес Ирокез. – Твое последнее слово?

– У меня еще есть немало слов, козел!

– Ты сам решил…

Отбой.

Казбек откинул от себя телефон, как ядовитое насекомое, тот проехал по столу и уткнулся в салатницу.

– Ишачий сын! – Казбек зло уставился на Еврея. – Кто мне в уши лил, что порешает все с этим выблядком?

– Он хоронится, – виновато развел руками Еврей. – Но ребята работают. Мы его найдем.

– Еврей, мать твою! – продолжал гореть бенгальским огнем Казбек. – Ирокез нас оскорбил. Над нами смеются. И теперь он звонит мне!

– Что хотел? – напрягся Еврей.

– Требует, чтобы я ему что-то отдал, сука такая! Никак не пойму, что мы у него взяли?

– Скоро жизнь его поганую возьмем! – грохнул лапой по столу Баклан.

– Сначала сделай, а потом говори! – бросил Казбек. – Самурай, собачий сын. Где он таких уродов набрал?

– В магазине уродов, – хмыкнул Еврей. – По сниженным ценам.

– Этот щенок считает, что я его испугаюсь! А я никого не боюсь, – гордо объявил Казбек. И добавил, кинув Баклану: – Троих ребятишек получше подбери мне для сопровождения.

Еврей усмехнулся, и Казбек зло бросил:

– Аллах любит предусмотрительных…

Ночью, прилично утомленный напряженным днем, полным встреч и возлияний, Казбек ворочался на своей широченной, белоснежной, как прозекторский стол, кровати. И заснуть никак не мог. Разговор с Ирокезом не шел у него из головы. Очередная проблема, которую надо решать как можно быстрее. Казбек не любил нерешенных проблем. Они лишают его сна, аппетита и мужских сил, то есть того, что он так высоко ценил в этой неспокойной жизни.

Следующий день выдался такой же суетный, как и предыдущий. Казбек измотался и решил устроить себе расслабуху в любимом месте, где бывал пару раз в неделю, – в банях в ближнем пригороде. Любил он, правда, не столько пар и веники, сколько представительниц прекрасного пола, которые являлись неотъемлемой частью этих бань, как русалки являются органичной составляющей любого приличного омута.

– Что у русских хорошо – это их шлюхи, – не уставал повторять Казбек перед очередной интимной свиданкой. – Это такой народ – одни шлюхи. Женщины – шлюхи. Чиновники – шлюхи. Милиция – шлюхи. Все за бабки продаются.

Сам процесс скупки русских шлюх, будь то чиновники или жрицы любви, доставлял ему почти физическое удовольствие. Особенно когда за свои деньги он заставлял отрабатывать по полной программе.

Два автомобиля мчались по погруженным в светлый северный вечер улицам. В джипе рядом с Казбеком сидел Баклан, тоже сильно охочий до баб и выпивки, то есть до того, чего в бане было предостаточно.

– Я все-таки брюнеток больше уважаю. Блондинки – сучки фригидные, – со знанием дела вещал Баклан, уже давно озабоченный проблемой зависимости темперамента от цвета волос.

– Да ладно, не гони, Баклан. От конкретной бабы зависит, – возразил Казбек.

– Не скажи. Волос – он суть отражает, – выдал умную фразу Баклан, аж скривившись от умственного напряжения.

В бане сегодня был бандитский день. Туда никого, кроме Казбека с его братвой, не пустят. С виду здание неказистое, сильно напоминающее сарай, но внутри все пристойно. Бассейн. Парилка, в которую Казбек принципиально не ходил. Бильярд, в который Казбек принципиально не играл. Масса других радостей.

Девки уже были на месте – блондинки и брюнетки.

А дальше все потекло, как по накатанному. Шлюхи вскоре и сами были не рады, что напросились на этот заказ. Одну для смеха так притопили в бассейне, что потом пришлось откачивать. У другой алело пятно на скуле в форме пальцев Казбека, а горец яростно приговаривал:

– Кто тебя так учил губами работать, сука? Глубже делай! Глубже!

Баклана в парилке обрабатывали сразу две шалавочки.

Двое охранников уныло резались в бильярд в большой комнате, с завистью прислушиваясь к доносившимся звукам оргии. Водитель сидел на кушетке, читал газету. Где-то в подсобке звенел бутылками содержатель этой бани.

– Ух, бля-я, – протянул долговязый охранник, с размаху впечатывая шар в лузу. Перед глазами его стояли другие шары – два белых шара грудей блондинки, которую сейчас отрабатывал Казбек. – Ну что за жизнь поганая!

– Жизнь коротка, потерпи немного, – хмыкнул его напарник – битюг, по комплекции и виду похожий на Баклана, как родной брат. Он тоже с завистью прислушивался к очередному сладострастному аккорду.

Но они еще не знали, что такое по-настоящему поганая жизнь.

Рефлексы у битюга были развитые. И реакцией бог не обидел. Он успел много. Обернуться. Увидеть, как его долговязый приятель, хрюкнув, уперся в пол лицом. Осознал, что никак не успевает сунуть руку в наплечную кобуру, где покоился зарегистрированный «ИЖ» – худосочное и слабое дитя пистолета Макарова.

Высокий, гибкий человек, вырубивший долговязого, двигался невероятно стремительно и хищно, как пантера на охоте. И в его руках не было ничего огнестрельного или колюще-режущего.