Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Кирби видел Серфера непроницаемым инопланетным разумом, а для Ли персонаж был личным рупором. Его Серфер, небесным проклятием прикованный к Земле, стал первым супергероем-эмо. Лишенный права бродить по своим возлюбленным «космическим путям», он куксился, шатаясь по миру мерцающей мишенью человеческой ненависти и невежества. Ли видел этого стража космических путей скорее Страждущим, чем Странником, и за персонажем водилась склонность к потрясанию заскорузлыми кулаками и бесконечным диатрибам, в которых он подвергал сомнению само свое бытие или выплескивал безбрежную агонию очередным тычком крючковатого пальца в сторону безмолвной и безжалостной тверди. В каждом выпуске он втуне штурмовал одно неодолимое препятствие за другим и, ослабевший и бесполезный, отступал обратно на Землю, как раз успевая произнести очередной жалобный монолог на одинокой горной вершине, вдали от жестоких несеребряных сволочей. Я подозреваю тут тоскливые трели мучительного отрочества самого Стэна Ли. Где-то под личиной уверенного торговца, Улыбчивого Стэна, пряталась эта рыдающая хромовая маска; читатели, впрочем, от такой лирики с заламыванием рук неуютно ерзали. «Серебряный Серфер» продержался восемнадцать выпусков, а затем был казнен беспощадно и эффективно, как сам Иисус.

Мне больше по вкусу пришелся Рой Томас, со временем сменивший Ли на посту главного редактора «Марвел».

Томас пришел в «Марвел» в 1965 году, в двадцать шесть лет. Этот эрудит, роскошный краснобай, бывший преподаватель английского был одним из организаторов первого движения фанатов золотого века: поклонники утраченных героев первой эпохи суперкомиксов делились друг с другом своей страстью, сбиваясь в стайки посредством досетевой паутины бумажной почты и доморощенных журналов – фэнзинов, вроде «Alter Ego» Томаса. Через эту же сеть Томас вышел на Джулиуса Шварца и Морта Уайзингера и поэтому, когда решил попытать счастья в комиксовой индустрии, сначала принял предложение стать помощником редактора в офисе «Супермена». Работа под началом Уайзингера продлилась всего неделю, а затем Томас обрубил концы и отправился работать на Стэна Ли в «Марвел». И молодец.

Томасу поручили писать ежемесячные выпуски «Мстителей»; позаимствовав застенчивые литературные изыски Ли – ремарки для читателей, все эти «Ты» и «Вы», метры и ритмы, – он развил их в нарративную методику, которая просто-таки цвела невозмутимым самомнением. Взяв за отправную точку обращенные лично к читателю росчерки шоумена Ли, Томас создал стиль, который брал читателя за руку и приглашал войти, словно на балет или мюзикл, как у Джона Леннона: «Let me take you down…» или «Picture yourself in a boat on a river…»[120].

В комиксах Томаса звучал такой же призыв – словно Гаммельнский крысолов приглашал на танец: «А ТЕПЕРЬ ПОСЛЕДУЙ ЗА НАМИ, ДРАЖАЙШИЙ ЧИТАТЕЛЬ…» Так нашептывал на ухо пушер, торговец снами, предлагая билеты прочь из общепринятой реальности. И Леннон, и Томас нежно зазывали лично нас, вели в зазеркалье, в свой мир, где «plasticine porters with looking glass ties»[121], или, в случае Томаса, в мир «ДУШЕРАЗДИРАЮЩЕГО ВСЕСОЖЖЕНИЯ СВЕРХНОВОЙ, ПОД ОГНЕННЫЕ ЛАВИНЫ».

Томас взял язык полуиронической помпезности и гиперболы, которым уже славилась «Марвел», и наложил на него отсылки к классике, шутки для своих, кто понимает в поп-культуре, и кровавые эмоции диалогов, над которыми читатели сглатывали слезы. К супергероям он относился не так, как их создатели. Даже Стэн Ли грезил о том, как напишет Великий Американский Роман, и очень долго делал вид, будто комиксы для него – просто заработок. А для Томаса и других писателей и художников, пришедших следом, комиксы не были стигматизированы. Как британским и американским бит-группам, которые привели рок-н-ролл и Переулок Жестяных Кастрюль к вратам искусства, Томасу не нужно было фальсифицировать свою любовь к низкой культуре: он ею жил и дышал. Комиксы были у него в крови, и персонажей он искренне уважал, абсолютно веря, что в них могут открываться глубины. Ли свои декларации сопровождал подмигиваньем, а вот Томас говорил искренне.

В отличие от статичного пантеона богов Лиги Справедливости, состав Мстителей, конкурирующей «марвеловской» команды, неизменно – неизменно волнующе – менялся, и благодаря этому трюку комикс остается бестселлером уже полвека.

В 1968 году Томас ввел в повествование несчастливого андроида по имени Вижн, который, вступив на долгий и нелегкий путь к человечности, незаметно превратился в героя всех эмоционально бронированных интровертов мира. Томас даже завершил один выпуск обширным фрагментом, в котором на панели, нарисованные Джоном Бусемой, наложил строки «Озимандии» Перси Шелли.