Супербомба для супердержавы

— Это известная проблема. Сегодня, к сожалению, Россия не делает электронные приборы и электронные элементные системы, стойкие к воздействиям космоса. Поэтому наши аппараты имеют очень небольшой ресурс. Это одна из больших проблем, которые нашей промышленностью необходимо решать.

— Поэтому я и спрашиваю вас: можем ли мы сегодня делать ядерные боеприпасы без зарубежных комплектующих?

— Пока можем. Все делается на российских приборах и материалах. Мы можем гарантировать, что в этой области у нас пока все нормально.

— Спасибо. Это очень важно… В самом начале «атомного проекта СССР» Юлий Борисович Харитон сказал, что ему в КБ-11 нужно сорок сотрудников. Причем эта цифра казалась ему тогда очень большой… Сейчас у вас почти 20 тысяч. Расширяетесь?

— В последние годы нет. Был период, когда мы сократились — с 24 тысяч сотрудников до 18 с половиной. Эта численность поддерживается уже несколько лет. Расширяться не нужно, а выводить сотрудников из Центра некуда, так как в Сарове нет предприятий, где требовались бы столь высококвалифицированные кадры. И одна из задач, которая стоит сегодня перед руководством Центра, — это создание новых рабочих мест, в том числе и в городе. К 2020 году нам предстоит вдвое сократить число работников, которые непосредственно занимаются разработкой и обслуживанием ядерного оружия, а вторая половина персонала должна работать на гражданские отрасли и в интересах обороны, не связанных с ядерным оружием. У нас достаточно активно развиваются программы, связанные с созданием обычных вооружений. Есть целый ряд задач, где наши специалисты и машины востребованы.

— Я иногда спрашивал раньше: что есть в современном мире сложнее ядерного оружия? И получал ответ от разных людей — будь то академики Харитон и Негин или аврорин и Литвинов — мол, ничего сложнее нет. Это было давно. а сейчас как вы ответите на этот вопрос: появилось что-то сложнее, чем ядерный боеприпас?

— Когда вы знаете, как он устроен и как он работает, то он уже не кажется таким сложным… Но в физике всегда есть много непонятого, много неясного.

— Например?

— Темная материя…

— Стоп! Я понял, что мы сейчас можем уйти в такие дебри, что уже и не сможем выбраться.

— Тогда скажу проще: все, что нам неведомо и необъяснимо, сложнее, чем ядерное оружие, о котором мы уже знаем достаточно много…

Улица Сахарова

В Сарове есть места, где, казалось бы, время застыло. Одно из них в самом центре города, у реки. Главная примета — Дом ученых, куда непременно приходят все, кто приезжает в Саров. И затем, чтобы пообедать, традиционно здесь вкусно кормят, а по вечерам встретиться с коллегами или посмотреть на очередную знаменитость, что регулярно теперь приезжают в город то ли с лекциями, а чаще с концертами.

Улица, что ведет от Дома ученых к центру города, пустынна. Изредка проезжают автомобили, что позволяет окунуться в прошлое. Оно смотрит на тебя из окон коттеджей, что скрываются за яблонями и кустарниками. Они были построены для руководителей КБ-11 и ученых, о чем свидетельствуют мемориальные доски. Здесь жили Харитон и Негин, Сахаров и Кочарянц, Зельдович и Павловский… Теперь живут другие известные в Сарове люди, исключение — дом Харитона. Он превращен в музей.

Коттеджи были построены в самом начале появления «Приволжской конторы». То есть полвека назад. Это было так называемое нынче «служебное жилье». Этот статус сохраняется, а потому приватизировать коттеджи не удается — все-таки мемориальный комплекс. Жаль его, он исчезнет. Это случится, если «средмашевские коттеджи» будут заменены на современные — такое непременно произойдет, если новым коммерсантам это будет позволено.

Не хотелось бы…

Мне рассказывали и Кочарянц, и Негин — легендарные главные конструкторы КБ-11, что они прекрасно помнят, как по этой улице на работу вели заключенных. Смотреть на это было невыносимо трудно. Заключенные шли мимо коттеджей и общежития, где обитали специалисты. Там они жили по тричетыре человека в комнате. Иногда молодые ребята не выдерживали, выбегали на улицу и бросали заключенным хлеб и отварную картошку. Конвоиры их не трогали, но пресекали подобное жестко: овчарки все-таки были злобные — немецкие… Но после того как в один из коттеджей забрались воры — а это были те же заключенные, Берия распорядился, чтобы колонны заключенных никогда не появлялись на этой улице… После этого их вели окружным путем: до работы идти на полчаса дольше, но спокойствия жителей коттеджей никто уже не нарушал.

Сейчас эта улица носит имя Андрея Дмитриевича Сахарова — в одном из коттеджей он жил.

Из воспоминаний академика Сахарова: