Суперденьги

— Одна лишь мафия не смогла бы украсть столько денег, — сказал он. — Приличные люди тоже воровали, это наверняка. Уж слишком велико было искушение.

ФБР — другая ФРС — задержало кое-кого из преступников и обнаружило часть пропавших ценных бумаг. Среди них почти 3500 акций IBM, принадлежавших известной брокерской фирме. Как стражи закона и верные слуги общества, они позвонили на эту фирму: можете радоваться, ребята, ваши акции IBM нашлись.

— У нас не пропало ни единой акции IBM, — прозвучало в ответ.

Несколько месяцев спустя, когда все записи были проверены и перепроверены, представители этой фирмы, понурив головы, попросили ФБР передать им эти акции. ФБР согласилось. История умалчивает о том, что федералы при этом произнесли вслух.

Но, конечно же, не все акции были украдены. Многих вообще не было там, где им полагалось находиться: обычные ошибки и ляпы. Скорее всего, большинство пропаж как раз и относилось к этой категории. Фирмы потеряли физический контроль над этими бумажками. Если вы думаете, что я шучу, то вам стоит почитать два великолепных документа. Первый из них «Обзор регистрационных записей SEC^[17] о прекращении деятельности ряда брокеров-дилеров» — отчет подкомитету по ценным бумагам в составе комитета Конгресса по внутренней и внешней торговле. Второй документ называется «Анализ рискованной и ненадежной практики», проделанный SEC в соответствии с разделом 11(h) Закона о защите инвесторов в ценные бумаги 1970 г. Я особенно рекомендовал бы ознакомиться с официальным посланием председателя SEC главе Сената и спикеру палаты представителей Конгресса от 28 декабря 1971 г. Вот его лаконичное резюме:

Данный закон был принят с целью прекращения наиболее длительного и опасного кризиса в сфере ценных бумаг за последние 40 лет. Продолжительный период легкого бизнеса завершился многочисленными случаями банкротства брокерско-дилерских фирм и ростом тревоги за средства их клиентов. Возросшие доходы брокеров и рост цен на акции вызвали всеобщую эйфорию. В этой ситуации наращивание объемов торговли и накладных расходов не сопровождалось должным увеличением капитала и ужесточением процедур учета. Буквальный взрыв объема торговли практически парализовал неадекватные механизмы контроля и доставки ценных бумаг. Сбои доставки ценных бумаг и платежей ударили по всей индустрии, в результате чего фирмы потеряли контроль над своими регистрационными записями и над бумагами, находящимися в их распоряжении или причитающимися им. Условия ведения бизнеса ухудшились настолько, что рынки ценных бумаг были вынуждены останавливать торговлю на один день в неделю, а в дальнейшем и сократить продолжительность торговой сессии.

Председатель SEC завершил этот абзац очень жестко. «Нельзя позволить, — писал он, — чтобы подобная ситуация когда-либо повторилась».

Так почему же учет оказался никуда не годным? Среди прочих причин была и одна простая — социологическая. Во времена расцвета профессия биржевого брокера считалась престижной. Сидишь, толкуешь с людьми по телефону, говоришь веско и важно, знаешь, что и где происходит, играешься с дорогими электронными штучками. Работа в компаниях-андеррайтерах еще престижнее. Но лучше всего — кресло партнера в фирме. Можешь заказать себе шикарный новый офис с тоннами дорогих книг с золотым тиснением на корешках, отдельный душ или, если фирма старая и почтенная, соответствующего класса антикварный письменный стол. Из-за этого стола ты и беседуешь с воротилами капиталистического мира.

Но вести учет, проверять номера сертификатов, да и вообще заниматься скучной унылой работой в так называемом бэк-офисе — не самое престижное дело. Поэтому никто не хочет стать партнером по мытью посуды. А часто оказывается, что посуду мыть вообще некому.