Супердвое: убойный фактор

– Вот видите, бифштекс… Однажды, прогуливаясь по Стокгольму, я задал себе вопрос – стоит ли возвращаться в царскую Россию, в эту ненавистную тюрьму народов, где меня рано или поздно ждет каторга? Не лучше ли остаться здесь, в Швеции? Там тоже было много социалистов, и их не сажали. Но я вернулся и, как видите, не обманулся в своих ожиданиях. Здесь мы совершили революцию, здесь очистили землю от эксплуататоров, здесь дали трудящимся столько свободы, сколько они способны вынести, и даже больше. Передайте мой привет товарищу Шеелю и пожелайте ему успешной работы в тылу врага.

На прощание он напомнил Берии и Меркулову:

– Все это не снимает с вас задачи внедриться в германскую атомную программу.

Часть V. Арийский дом

Как-то мне сказали: «Послушайте, если вы сделаете это и это, через шесть недель Германия погибнет». Я спрашиваю: «Что вы имеете в виду?» – «Германия развалится». Я спрашиваю: «Что вы имеете в виду?» – «Тогда Германии конец».

Я ответил: «Когда-то немецкий народ выдержал войны с римлянами. Немецкий народ выдержал переселение народов. Немецкий народ устоял во время войн раннего и позднего Средневековья. И с религиозными войнами народ справился. Даже Тридцатилетнюю войну выдержал. Потом начались наполеоновские войны, освободительные войны, с ними он тоже справился. Даже мировую войну и революцию выдержал – и меня он тоже выдержит!»

А. Гитлер, 1938 год

Мы не позволим больше германцам эмигрировать в Америку. Норвежцев, шведов, датчан, голландцев – всех направим на восточные земли; они станут провинциями рейха… Швейцарцы будут у нас трактирщиками, не более.

А. Гитлер, сентябрь 1941 г.

Глава 1

Из разговоров с бароном Алексом-Еско фон Шеелем.

Турецкая Республика, поселок Авсалар, пляж.

Сентябрь 200… года

– Как вы оказались в Германии?

– В субботу 6 февраля 1943 года меня сбросили на парашюте в районе южно-немецкого города Фрейбург. Я запомнил эту дату, потому что это был последний день траура, объявленного в Германии после капитуляции окруженной в Сталинграде армии. Со мной был чемодан, в который был вмонтирован радиопередатчик. Я должен был доставить его во Фрейбург на явочную квартиру, надежность которой Трущев и Фитин гарантировали. Затем специальный связной должен был перевезти груз в Берлин и спрятать в подобранном Первым месте. Тем самым у нас появилась бы надежная связь.

Однако все вышло иначе. В момент приземления я потерял чемодан. Отыскать его ночью не смог, а ждать рассвета было рискованно.

Так я остался без связи с Центром. Правда, я мог известить о себе почтой через Швейцарию. Воспользоваться этим вариантом мне разрешалось только в крайнем случае, если по какой-то причине откажет радиопередатчик.

Прибыв во Фрейбург, я добрался до явки, передал привет от «тети Ханны», а утром обнаружил, что надежная фрау Ноффке, хозяйка квартиры, успела порыться в моих карманах. По-видимому, ее интересовали мои документы. Уходя, она попросила меня не покидать дом до ее возвращения и исчезла.

Я не внял ее просьбе. Наклеив усики и подправив внешность, незамедлительно покинул негостеприимный дом и уже издали, со скамейки на бульваре, наблюдал, как в к дому подъехала машина, оттуда вышли три мордоворота и скрылись в подъезде.

Это был хороший урок, товарищ…

– Господин Шеель, вы полагаете я принадлежу к числу «товарищей»?

– Конечно. Мы с вами оба товарищи, и мне бы хотелось во время нашего разговора вновь пережить незабываемое. Например, помянуть добрым словом человека, вырастившего моего сына, пока я добывал победу для красных. Неужели у нас в России не осталось незабываемого?

Это был удар не в бровь, а в глаз. Я с трудом нашел силы признаться:

– Мой отец штурмовал рейхсканцелярию. Он был командиром истребительного противотанкового артиллерийского полка.

– Я знаю, дружище, – старик одобрительно похлопал меня по плечу. – Я все знаю. В свое время меня тоже обуревали сомнения, но я, как видите, справился с ними. Теперь мне проще передавать молодежи опыт нелегальной работы, накопленный на территории фашистской Германии.