Суперфрау из ГРУ

Только в конце апреля пришло известие от Центра. Ради того, чтобы встретиться с Урсулой, представитель руководства приехал в Германию. Встретились они на праздничном обеде в каком-то незнакомом доме. Урсула подробно рассказала о последних годах в Англии (Тогда-то она и узнала о недоразумении с тайником — но было уже поздно. А скольких неприятностей можно было бы избежать!) Впрочем, как выяснилось, товарищ приехал не только ради радости встречи. Он спросил Урсулу, как она представляет себе свое будущее и не хочет ли еще поработать на советскую разведку. У них есть для нее различные варианты. Урсула не поверила своим ушам — после истории с Футом и прекращения связи она уже настроилась на то, что для нее как для разведчицы все закончилось. Неужели опять?

Это был нелегкий выбор. Но Урсула была уже не той двадцатилетней энтузиасткой, которую привлек к работе Рихард Зорге. И выбор теперь был другим. Она ответила, что ни о чем не жалеет, что ее прежняя работа останется частью ее жизни. Но нервы и способность сосредотачиваться у нее уже не те, что раньше. Не кажется ли товарищу, что двадцать лет — достаточный срок? Теперь она хочет жить дома, в ГДР, как полноправная гражданка своей страны и член партии. Представитель Центра был очень удивлен: он был твердо уверен, что Урсула и впредь будет работать на советскую разведку. Он долго беседовал с ней, просил взвесить все еще раз, но ее решение было непреклонно. Она останется дома.

«Несмотря на мое еще неясное положение, с первого дня я была счастлива. Когда ко мне обращались со словом «товарищ», у меня перехватывало дыхание; мужчина на улице говорил на берлинском диалекте, и я расплывалась в радостной улыбке».[54]

Тот кто не жил годы и годы вдали от своей страны, едва ли может понять, что чувствует разведчик-нелегал, возвращаясь домой. Она вернулась на Родину, более того, в ее стране победили коммунисты. Сбылись самые смелые мечты восемнадцатилетней Урсулы Кучински, те, что привели ее в далекие двадцатые годы в Коммунистическую партию. Теперь она хотела жить дома.

Так закончилась биография разведчицы Сони. Когда ей вручали второй орден Красного знамени, представитель ГРУ сказал: «Ваши радиограммы, товарищ «Соня», были всегда снарядами, были сильнее снарядов…»[55]

Глава 9 «Меня зовут Рут Вернер. Я пишу книги»

Биография разведчицы Сони закончилась, но Урсула Бертон прожила еще более полувека, пережив и СССР, и ГДР. Ее долгая жизнь окончилась на рубеже веков.

А тогда, весной 1950 года, она писала сестрам: «Я буквально впитываю в себя все. Театры, кино, трудности, успехи, людей хороших и неважных; каждый день я от первой до последней страницы читаю три газеты. Как пиявка, присасываюсь к каждому, кто готов разговаривать со мной, и выжимаю его, как лимон. Я бываю на собраниях, постепенно вхожу в курс дела и готова приступить к работе. Что это будет за работа, еще не решено. Мне хотелось бы чего-нибудь серьезного, профессионального, с общественной нагрузкой по вечерам. Но тут примешиваются семейные проблемы — дети! Юрген, варвар, предлагает, чтобы я оставила их в пансионе, где они сейчас. Ну уж нет! Довольно и того, что семья расколота, быть может, на годы. Хочу иметь при себе хотя бы двоих младших…»

Жизнь в послевоенной Германии была очень сложной, но Центр и тут не бросил бывшую разведчицу на произвол судьбы. Ей предоставили квартиру в «советском» городке Карлхорсте, а вскоре — другую, уже вне городка. Правда, квартира ей не нравилась. Она была темная, перед дверью — гора строительного мусора, да еще и рядом пивная. Почти весь день, благо было тепло, Урсула проводила в парке, читала. Но для того времени такое жилье было подарком судьбы.

В середине мая, опять же при содействии Центра, она получила партийный билет Социалистической единой партии Германии. Принимал ее Вилли Клинг из отдела кадров ЦК. С этой встречи завязалась дружба, связывавшая этих людей более двадцати лет. Летом, по его же совету, она начала работать — руководителем группы в ведомстве информации, в отделе печати. Ведомство возглавлял Герхардт Эйслер, а начальником ее отдела был Альберт Норден (для сослуживцев он, еще со времен подполья, был и остался Конни). Эйслер и Норден занимались западной периодикой, а Деба Виланд — советской.

После отъезда из Китая Эйслер около года проработал в Исполкоме Коминтерна в Москве. Затем был эмиссаром Коминтерна в Компартии США, потом, с 1936 году — членом заграничного руководства КПГ в Праге и Париже. В 1939-41 гг. был, как немец, интернирован во Франции, в 1941 году эмигрировал в США. Там его в 1948 году арестовали, отказав в выезде из страны. В 1949 году сумел, все-таки, вернуться в ГДР.