Суперфуд

Убедившись, что моя сверхспособность работает круче, чем отращивание хвоста у ящериц, я первым делом ушёл с работы: в свете грядущего бессмертия или, как минимум, очень долгой жизни, отслеживание надлежащего состояния инженерных конструкций выглядело крайне унылым занятием. С год я жил исключительно пари и треш-контентом для нескольких ютуб-каналов. Поцеловать ядовитого австралийского паука? Прыгать с парашютом, с каждым разом раскрывая его всё ближе к земле? Выпить за раз банку «I Dare You Stupit»? Я ввязывался в каждое безумное дело, исключая только слишком публичные. Например, пришлось отказаться от очень заманчивой русской рулетки с револьвером, заряженным пятью пулями из шести. В том, что мой зелёный ангел-хранитель спасёт меня и на этот раз, я не сомневался. Но рассекречиваться не хотелось, а укус того же скорпиона не так очевиден, как размазанные по стене мозги.

Адреналин приелся быстро, восторженные и скептические споры под видео и стримами — тоже. Деньги… они не приелись, но на что мне было их тратить? Кулинарные излишества и элитный алкоголь? Золотой стейк со вкусом и консистенцией варёной брокколи, запитый каким-то крутым вином с тем же вкусом, это намного обиднее, чем, например, сухари, превратившиеся в капусту. Развлечения? Что-то приелось, что-то и не интересовало, что-то стало работой. Благотворительность? Родителям я всяких дорогих и полезных штуковин накупил в первую очередь, продолжать кривляние на камеру ради каких-то неизвестных мне людей не хотелось совершенно.

Не знаю, чем бы я всё-таки занялся, но где-то в Китае сожрали летучую мышь, и грянул коронавирус. И я пошёл сдаваться. Нет, я и до того собирался однажды явиться к каким-нибудь особо известным врачам и сказать: «Здравствуйте, вся моя еда превращается в брокколи, но благодаря этому я могу целовать ядовитых пауков, и ничего мне не будет. Если я выплёвываю еду, то она перестаёт быть брокколи, но, может быть, вы сможете как-то изучить это всё и выделить что-то полезное?» Но, на самом деле, где-то в глубине души я паниковал от одной мысли о том, что кто-то узнает о моём секрете. И собирался это сделать когда-нибудь попозже: когда па и мамочка состарятся и начнут нуждаться в каких-то особо действенных лекарствах. Чёртов вирус спутал все мои планы.

Хорошенько поразмыслив, я решил, что в обычную поликлинику соваться не стоит — с моим рассказом оттуда всё-таки реальнее попасть в дурдом, чем к нужным специалистам. И пошёл сдаваться в Политех: там и оборудование под рукой, и мозги у сотрудников не так забиты всякой чепухой, как у одуревших от хамящего народа терапевтов из поликлиники.

Дальше было просто: нашёл среди подписчиков парнишку из «Политеха», сказал, что нужна консультация серьёзного учёного, разбирающегося в биологии. И уже через неделю шагал на встречу с каким-то доктором биологических наук, имя и фамилия которого напрочь вылетели у меня из головы. Не потому, что этот человек был мне безразличен — все мои моральные силы уходили на то, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия перед идущим впереди меня подписчиком, щуплым худощавым мальчишкой с неожиданно кудрявыми волосами.

Когда мы дошли до нужного кабинета, я остановил мальчишку.

— Спасибо тебе, друг, но дальше я сам. Конфиденциальная информация, уж прости.

Я ловко всунул оторопевшему парню в руку сложенную в несколько раз купюру и натянуто улыбнулся. К счастью, он был слишком ошарашен благодарностью медийного типа, чтобы спорить или сообразить, что за слив «конфиденциальной» информации можно получить ещё денег или популярности. Так что парень неловко развернулся и почти бегом кинулся обратно к лестнице. Ну а я, собрав волю в кулак, шагнул в приёмную.

Типичную приёмную-коридорчик между двумя кабинетами я пролетел в три шага, не давая себе возможности оглядеться по сторонам, присесть и передумать. В отличие от правой, наглухо закрытой, дверь в левый из кабинетов оказалась приоткрыта, из неё доносились звуки работающего компьютера. Не тратя время на размышления, я влетел в кабинет и практически с порога выпалил:

— Здравствуйте! Меня зовут Кирилл, и я ем брокколи. Всегда.

На этом мои храбрость и умение связно излагать мысли закончились. И я принялся топтаться на месте, изредка исподлобья бросая взгляды на лысеющего пухловатого мужчину мужчину, видимая часть которого была одета в синий свитер с каким-то геометрическим узором. Наконец учёному надоело затянувшееся молчание и, наверное, моё присутствие в кабинете.

— Здравствуйте. Меня зовут Евгений Данилович и я без уважения отношусь к людям, развлекающим публику поцелуями со скорпионами. Но я ценю того студента, который привёл вас сюда и не отказываю молодости в праве на ложных кумиров. Потому я слушаю вас, Кирилл. Но будьте так любезны — излагайте свои мысли яснее.

Я сглотнул. Хорошо хоть, Евгений Данилович внешне не напоминал ни одного из самых уважаемых профессоров моего вуза. Иначе я бы и остался стоять в позе суслика, периодически мямля нечто невразумительное. А так я собрался с силами и постарался внятно объяснить суть проблемы.