СуперХерой

"А местные не так уж и плохи!" — подумал он, по примеру ребенка усаживаясь на стул. Перекинул волосы за спинку, чтобы их ненароком не защемило, и, повторяя за Сеней, локти положил на стол. С любопытством осмотрелся: здесь, так же как и в другой комнате, было очень много предметов неясного назначения. Чем-то наполненные пузырьки, тарелки, чашки, огромные ложки висели на стене; мебели столько, что свободного пространства практически не оставалось.

Наверное, предки испытывали особую страсть к тканям: полотна в цветочек висели над окнами, на столе лежал огромный прямоугольный лоскут. Они обтягивали ею мебель, развешивали обрезки на крючки. Более того, часть пола тоже покрывала грубая и толстая ткань. Люба заработал зрачками и незаметно зафиксировал комнату на память.

— А сколько тебе лет? — отвлек его ребенок.

Люба пожал плечами и развел руки в стороны.

— Не понимаешь? — Сеня повторил его жесты.

— Не понимаешь, — согласился Люба.

— Не понимаю. Тебе надо говорить — не по-ни-ма-ю.

— Не понимаю, — кивнул он, записывая новое выражение на внутреннюю память.

Мама с хмурым лицом поставил еду на стол.

— И что нам с тобой делать? — недовольно сказал он.

В ответ Люба предпочел улыбнуться. Он заметил, что длинноволосый как-то странно реагирует на его улыбку, и что чем чаще ему улыбаешься — тем менее настороженно тот к нему относится. Сработало и на сей раз: Мама опять залился краской и отвернулся, схватив металлический сосуд с длинным носиком.

Зажурчала вода — в чашки полился кипяток.

Люба осторожно взял с тарелки интересную пищу: на мягком прямоугольнике с хрустящей корочкой лежало что-то круглое с мясным запахом. Он поднес еду к глазам и зафиксировал на дополнительную память.

— Не выделывайся. Тут тебе не ресторан, — проворчал Мама, поставив ему под нос чашку с горячим темно-коричневым питьем.

Люба перевел взгляд на него и очаровательно улыбнулся.

— Ты не дурачок ли часом? Что лыбишься-то без конца? — длинноволосый показательно закатил глаза.

— Не понимаю, — вздохнул он.

— И я тебя не понимаю. Я, если честно, вообще ничего не понимаю. Ситуация, конечно, сложилась захватывающая и интересная, но мне сейчас совсем не до тебя. И мне не важно, из прошлого ты или из будущего, из другой вселенной или из параллельного мира, и будь ты хоть моим будущим сыном, хоть внучатым племянником или троюродной тетей по линии отца — мне все равно. В мои планы не входит содержать дома мужика. Поэтому, я буду очень признательна, если ты покинешь нас. Желательно, сегодня.

— Мама, ты же не выгонишь из дома брата? — с возмущенной интонацией что-то сказал Сеня.

— Не понимаю, — с набитым ртом ответил Люба.

— Я не удивлена, — Мама махнул рукой и молча приступил к еде.

Остаток дня прошел насыщенно.

Люба вел себя максимально осторожно: незнакомые предметы не трогал, из дома не выходил. С местными держался вежливо и тактично, чтобы лишний раз никого не раздражать.

Разумеется, его распирало от любопытства. Он долго стоял у окна, фиксируя увиденное. Предки жили очень сплоченно — в голове не укладывалось, но вокруг стояли жилища, аналогичные тому, в котором он находился, и простирались они настолько, насколько хватало взгляда. По приблизительным подсчетам, в них проживало больше тысячи людей!

На столь ограниченной территории!

Люди ходили по дороге. Выглядывали в соседние окна. Проезжали мимо на примитивных наземных аппаратах. Разные — и дети, и взрослые, и даже пожилые, с самыми настоящими признаками старения. Здесь легко было разобраться, кто какого пола — у фемин выделялась грудь, так же, как у Мамы, а маскулин выдавала щетина. Люба только и успевал работать зрачками, стараясь не упустить ни одной детали.

Он и весь день провел бы у окна, если бы его не увел неугомонный Сеня.

Мама по прежнему относился к Любе с опаской, но все-таки несколько раз пытался с ним поговорить. Что-то эмоционально объяснял; то подводил к окну и указывал на дорогу, то зачем-то открывал входную дверь и жестом приглашал покинуть дом.

— Тебе надо уйти. Понимаешь? Уходи. Пока, — он помахал рукой, словно бы прощаясь.

— Не понимаю. Там опасно. Мне нужно оставаться здесь, скоро меня заберут, — отвечал ему Люба, не забывая улыбаться.

К взаимопониманию они так и не пришли.

Зато с Сеней получалось общаться вполне сносно. Люба редко видел маленьких людей, детскими центрами не интересовался, и проводить время с настоящим ребенком из прошлого ему было интересно. И не только интересно, но и полезно: из Сени вышел хороший учитель. Харизматичный. С помощью жестов и личного примера он обучил Любу некоторым словам — сидеть, лежать, хотеть, идти. Он показывал на предметы и называл их. Принес забавный прямоугольный предмет из спрессованной целлюлозы — книгу "Азбуку" — и с ее помощью научил Любу читать.

Он запомнил, как произносится та или иная буква, и даже смог прочесть предложение "Мама мыла раму", но смысла прочитанного не понял.

— Молодец! — радовался ребенок. — А вот это, — он подергал Любу за верхнюю одежду, — футболка. Фут-бол-ка.

— Футболка, — повторил он, запоминая очередное слово.