Супермаркет

— Значит так, — голос зама сделался спокойным. — Ментуру не вызывай. Через полчаса, максимум через час к тебе подъедут люди. Ты им опишешь этого мудилу — и на работу! Ты хоть понимаешь, что случилось?

— Понимаю, — сквозь слезы вздохнула Серафима Дмитриевна. — ЧП.

— Я не знал, что ты шлюха, Сима, — сказал Евгений Викторович на прощание и повесил трубку.

— Сам ты…! — всхлипнула Серафима.

В Афинах, как всегда, стояла несносная жара. Владимир Генрихович спустился с трапа самолета и подумал, что его заместитель здесь растаял бы через минуту, как мороженое на сковородке.

Алиса в шортах и легкой майке ждала его в конце таможенного коридора. Она крепко обняла его, и он затрепетал. Директор вообще легко возбуждался.

Алиса была рыжей двадцатипятилетней красоткой из ансамбля Песни и Пляски какого-то там мухосранского округа. Прошла огонь, воду и медные трубы, а полгода назад встретила Генриховича на выставке торгового и холодильного оборудования на Красной Пресне. Он бродил по выставке с сотовым телефоном в руке. Телефон беспрестанно пиликал. Она была рекламной девушкой представительства фирмы “Кайзер” и, как живой манекен, стояла в томной позе внутри огромного четырехкамерного холодильника, широко улыбаясь. На ней была мини-юбка и, несмотря на то, что холодильник был отключен, у Алисы зуб на зуб не попадал.

— Красавица, ты там в каком виде: в замороженном или свежем? — спросил тогда директор.

— Вам-то какое дело? — сквозь зубы процедила Алиса и подумала: — “Вот, козел! Сейчас менеджер увидит, что я с посетителем разговариваю — и хана! В контракте четко написано: во время работы — ни слова!”

— Может, я тебя отсюда забрать хочу?

— Пятьсот долларов, — тихо сказала Алиса, кося взглядом на стол, за которым кайзеровский представитель болтал о чем-то с солидной дамой.

— Ты что, проституцией занимаешься? — нахмурился Владимир Генрихович.

— А вы что, не видите? Третий день уже. Как рабыня Изаура.

— Долларов за сто, наверное?

— Марок — не хотите?

— Ну, это, красавица, себя не любить! — разочарованно протянул Владимир Генрихович и отвернулся.

“Уйдет сейчас, гадина!”— подумала Алиса, глядя в широкую спину Владимира Генриховича. Она выскочила из холодильника и бросилась за ним.

— Фрейлен, фрейлен, битте на место холодильник! — закричал ей вслед кайзеровский менеджер.

Алиса обернулась и показала ему неприличный жест.

— Сам сиди, пингвин пузатый!

Менеджер растерянно взмахнул руками и отстал.

Вот так они и познакомились с Владимиром Генриховичем, а через неделю он предложил ей стать его официальной любовницей. С него — полное материальное обеспечение, с нее — преданная любовь до особого распоряжения и больше никаких мужиков. Обычно он называл ее рыжей бестией.

— Ну, как ты тут без меня? — спросил Владимир Генрихович, садясь с Алисой в “такси”.

— Скучно, — вздохнула Алиса и добавила:— Без тебя.

— То-то! — наставительно произнес директор. — Я за шубами.

— Сейчас только их и носить, — улыбнулась Алиса. — А мне купишь, нет?

— Она тяжелая — сломаешься еще, — рассмеялся Владимир Генрихович.

— Ну вот, значит шубы мне не будет! — надулась Алиса и прикусила его за ухо.

— Ой, ты что, больно! — директор прикоснулся к мочке. — Ладно уж, сделаем рыжей бестии шубу.

Они лежали в кровати. Кондиционер бесшумно разгонял по комнате свежую прохладу. Владимир Генрихович перевернулся на спину и вздохнул.

— Ты сегодня какой-то не такой, напряженный, — Алиса провела указательным пальцем по его переносице.

— Почему? Как всегда. Ни хуже, ни лучше.

— Я же тебя знаю.

— Ты имеешь в виду мое физическое тело? Да, это верно, ты его знаешь, как свои пять…

— Володь, не будь пошлым. Ты понял, о чем я. Мужики никогда не рассказывают бабам о своих делах. Не царское это дело. Да и бабы знать не хотят. А ты не скрывай, расскажи. Я все пойму. Господи, как я к тебе привязалась! — Алиса так крепко обняла директора, что он крякнул.