Супермен для феминистки

Забелкин не собирался долго задерживаться в больнице. Раз так получилось, что нога оказалась лишь ушибленной, здесь ему делать нечего. Конечно, брюнетка наверняка еще на что-то надеется, но Забелкина теперь волновала не ее грудь, а содержимое сумки, заброшенной под диван. Его продержали до вечера, потом с него взяли расписку в том, что они не отвечают за последствия, написали рецепты, назначили процедуры и на машине «Скорой помощи» отвезли назад к родителям.

Радоваться им долго не пришлось, сынок, только дохромав до дивана, рухнул под него как подкошенный. Основательно всколыхнув осевшую там пыль, Забелкин выудил на свет драгоценную сумку. Через пару минут он понял, что она оказалась полудрагоценной. Ровно в половину драгоценной. Он еще раз запустил внутрь сумки руку и пошарил в ней. Половины денег не оказалось, только издевательски звенели колокольчики. Сомнений в том, что сумку ополовинила Василиса, не было. Не такая она и тетеха, как ему казалось раньше. Наверняка, здесь не обошлось без помощи Алевтины! Только у той хватило бы ума найти его сумку и вытащить деньги. И не только деньги. Они вытащили и монету. Зачем она им?! Что они на нее собираются покупать? Она же подарочная. Забелкин еще раз убедился, что нет предела женскому беспределу, и кинулся к телефону.

Ядовитый, как показалось Забелкину, голос его бывшей сожительницы Василисы извещал дозвонившихся о том, что в данный момент та находится на работе, и просил перезвонить позже. Она устроилась на работу! Ей что, мало той половины, которую она у него заграбастала?!

Алевтина тоже не ответила на его телефонный звонок. Но Забелкин знал ее рабочий номер. Если бы Алевтину собирались вербовать в разведчицы, лучшей кандидатуры бы не нашлось. Забелкину ничего не удалось у нее разузнать. А знать, где работает Василиса и с кем она теперь проматывает его капиталы, очень хотелось. Подруга жены отнекивалась и отпихивала его к Василисиной матери, которая в данный момент находилась у черта на куличках – отдыхала в санатории. Забелкин нисколько не поверил, что Алевтина ничего не знает о судьбе своей приятельницы, и понял, что его пытаются обмануть. Значит, есть, что скрывать. Конечно, есть! Такую кучу деньжищ! Забелкин решил проследить за Василисой. Если та работает днем, то вечером возвращается домой. Не спит же она на работе, хотя, кто ее знает, эту лукавую Василису. Столько лет прикидывалась тетехой, а тут, на тебе – обула по полной программе. Нога снова заныла. Забелкин представил, как подкрадется к Василисе поздним вечером в темном дворе, схватит ее своими могучими ручищами, прижмет к стенке и придушит. Нет, он не станет ее прижимать и душить, он ее повесит! Он ее зарежет! Он ее убьет! Душа Забелкина требовала крови. Но здравый смысл подсказывал, что если он ее убьет, то ничего не узнает про сворованные деньги. Забелкин решил: будь что будет, и потянулся за обезболивающим.

Свой следующий рабочий день Василиса не стала начинать с пожара и потопа, она тихо зашла в офис и стразу натолкнулась на Федора. Тот караулил кого-то на входе и одновременно разговаривал с очаровательной, фигуристой блондинкой, которая самым бессовестным образом дразнила мужчин своей короткой юбкой. Федор изо всех сил старался сделать хорошую мину и глупо улыбался. Василиса по какой-то непонятной ей причине ощутила физическую ненависть к его собеседнице. Эта ненависть отразилась и у нее на лице.

– Что с вами, Эллис? – заботливо поинтересовался Федор. – Зуб болит?

Эллис, то бишь в просторечии Василиса, хотела было высказать вслух, что она думает по поводу блондинок и глупых мужиков, но сдержалась. Блондинка вяло скользнула по ней невидящими глазами, которые неожиданно задержались на Василисиной курточке. «Ага, попалась, – подумала Василиса, – так Федору и надо. Мало того, что она – блондинка, так еще вдобавок и тряпичница!» Василиса выпрямила спину, грудь, вместе с которой на первый план вылез и живот, и прошла к себе.

Девчонки за столами щебетали, не умолкая. Едва поздоровавшись с Василисой, они восторженно принялись снова обсуждать новую пассию Федора. И ноги у нее длинные, и волосы светлые, и голова на месте, раз за такого парня уцепилась.

– У нее такие глаза, такие глаза, – восхищалась Эллочка, – правда, девочки?!

– Правда, – скривилась Василиса, – глаза огромные, как и нос, на котором повеситься можно.

Сотрудницы прыснули, а Алевтина недоуменно посидела пару секунд, пока до нее дошло описание лица блондинки, и заржала, как кобылица. Конечно, Федор тут же прискакал в кабинет! В том, что сейчас это именно он открывает дверь, Василиса не сомневалась. Но на пороге вместо Федора стоял Кутейкин, с любопытством взирая на сцену общего безумия.

– Над кем смеетесь? – смутно догадываясь, что смеются над ним, спросил Кутейкин. – Учтите, над собой смеетесь!