Супермен

— Удивительно, как быстро соображаешь, когда дело идет о таких деньгах, — сказал Джек.

— Вы молодчина, Джек, — сказал Джон.

— Нет — сказал Джек. — Это пустяки.

Ирвин Шоу Побежали, побежали футболисты на поле

— На один доллар, — сказал Пеппи, — продадут столько угля, что топить эту вшивую раздевалку можно целую неделю. — Онемевшими пальцами он с трудом завязал тесемки на наплечниках. — На один несчастный доллар. Пока придет время идти на разминку, мы тут околеем. Неужели этому Шиперсу никто ничего не скажет? Да он за один доллар собственную матушку заморозит. По частям. Точно говорю. — И он нырнул в фуфайку.

— Нам надо объединиться, — подхватил Ульман. — Вместе заявиться к Шиперсу и сказать: «Шиперс, — надо сказать, — ты нам, конечно, платишь за то, что мы на тебя горбатимся на поле, но…»

— Ульман, — прогудел Пеппи из-под свитера. — Наш студент, друг пролетариата. Полузащитники всех стран, соединяйтесь.

— Эй, потрясите-ка хвостами, — вмешался Холстейн. — Перед игрой надо еще уметь разогреться.

— Разогреться! — Пеппи наконец высунул голову из фуфайки. — Да меня размораживать придется. С обеих сторон. Эх, очутиться бы сейчас на юге Франции. Где-нибудь на Ривьере. Чтобы кругом француженки.

— Трусы надевай, — прервал его Холстейн.

— Смотрите! — Пеппи с тоской показал на свои голые ноги. — Я уже синею. От лодыжки. Вон синева какая густая, уже выше колен поднялась. Смотрите, братцы. Еще на фут поднимется — и Пеппи конец.

Клонски, правый защитник, высокий крепыш, отодвинул Пеппи в сторону. — Извини, — буркнул он, — хочу в зеркало посмотреться.

— С таким лицом я бы… — начал Пеппи. Клонски обернулся и смерил его взглядом.

— А что я такого сказал? — удивился Пеппи. — Разве я что-то такое сказал?

Клонски еще раз оглядел себя в зеркало, оттопырил нижнюю губу:

— К зубам привыкаю, — объяснил он, не поворачиваясь от зеркала. — На этой неделе зубной врач мне три зуба вставил.

— Теперь тебя пригласят сниматься в кино, — заверил его Холстейн.

— Пятьдесят зеленых, — сообщил Клонски. — Этот вшивый зубодер взял с меня пятьдесят зеленых. Причем вперед. Сначала, говорит, деньги, а потом зубы. Это жена настояла, чтобы я передние зубы вставил. Куда, говорит, это годится — колледж кончил, а ходишь без зубов.

— Точно, — согласился Холстейн. — В таких делах женщин надо слушать. Тут им и карты в руки…

— Мне их два года назад выбили, когда играли с Манхэттеном. — Клонски покачал головой и отвернулся от зеркала. — Манхэттенцы — народ суровый. Только и думали, как врезать мне по зубам, а кто выиграет, им было плевать.

— С Кракоу надо ухо востро держать, — вспомнил о предстоящей игре Пеппи. — Этот малый носится, как паровоз. Ему хоть ногу отруби, будет носиться как ни в чем не бывало. У него все чувства атрофированы. Он за Упсалу играл три года и, представляете, бегал за каждым мячом в каждом матче. У него так мозги устроены. Можно подумать, он играет за бесплатно. Чтобы протащить мяч лишние три ярда, он тебе готов голову отшибить. Черт, ну и холодища! Этот Шиперс — просто ублюдок!

Дверь открылась и вошел Шиперс, воротник его светлого пальто из верблюжьего меха был поднят до самых ушей.

— Кажется, кто-то назвал меня ублюдком, — сказал он. — Мне, ребята, это не нравится. — Он строго взглянул на них из-под надвинутой на глаза фетровой зеленой шляпы.

— Здесь холодно — сказал Холстейн.

— Между прочим, Ист-ривер льдом покрылась, — добавил Ульман.

— А я, значит, виноват, — иронично кивнул Шиперс. — Река замерзла, а я виноват, да?

— Угля-то надо всего на доллар. — Пеппи подул на руки. — И в этой раздевалке будет тепло. Один вшивый доллар — и все дела.

— Не надо выражаться, — попросил Шиперс. Потом повернулся к остальным игрокам. — Уголь я заказал. Клянусь господом. — Он опустил воротник пальто, снял перчатки из свиной кожи. — Да и не тал уж здесь холодно. Не пойму, ребята, на что вы жалуетесь.

— Вы, Шиперс, как-нибудь здесь разденьтесь, — предложил Пеппи. — Больше ни о чем не прошу. Из вас выйдет классная морозилка для ледяных кубиков.

— Ребятки, внимание! — Шиперс встал на скамью и обратился ко всем, кто находился в раздевалке. — Нам надо обсудить один вопрос, небольшой денежный вопросик.

В раздевалке стало тихо.

— Вызовите шайку карманников, — нарушил молчание Пеппи. — Шиперс будет обсуждать вопрос о деньгах.

— Я ребята, сам люблю шутки. — Шиперс улыбнулся. — Поэтому не обижаюсь.

— А вы обидьтесь, Шиперс, — посоветовал Пеппи. — Будьте хорошим мальчиком — обидьтесь.

Шиперс секунду поколебался, потом заговорил доверительным тоном.

— Ребятки, — начал он, — день сегодня не солнечный. Если быть совсем откровенным, приятным это воскресенье не назовешь.

— Нас хотят посвятить в тайну, ребята, — вставил Холстейн. — Цените оказанное доверие.