Супермодель в лучах смерти

— В тот моменту меня сдали нервы. Скажу тебе немного, но достаточно. Мы с ней были в близких отношениях, чего уж теперь скрывать. Это произошло случайно. У нее дома. Лариса была странной и одинокой женщиной. Когда-то ее почти девчонкой изнасиловал какой-то подонок. Прямо в лифте. После этого сексуальные отношения для нее непременно принимали трагическую окраску. Ей нужно было наказать мужчину за желание владеть ее телом. Сама она при этом мучилась не меньше. Секс превращался в исповедь и месть. Не каждый такое способен выдержать. К Егору она пришла по наущению Воркуты. Он, зная ее психологические особенности, сумел внушить, что знаменитый артист и есть исчадие ада для женщин… Думаю, если бы не трагическая случайность, она смогла бы в твоих объятиях обрести покой. В принципе Лариса оставалась обиженным ребенком. И погибла, так и не став женщиной…

Граф замолчал. А что он еще мог рассказать? Любая человеческая жизнь требует вымысла, а иначе она ничем не отличается от жизни насекомых.

На глазах шоумена навернулись слезы. Он их не стеснялся. Налил себе еще коньяку, снова накапал на рубашку, и, не обращая на это внимания, выпил.

— Спасибо, граф, ты пожалел нас обоих. Выздоравливай, а я пойду к своим мартышкам. Да, вот еще что. Девочки очень настроены против Любы. Она ведет себя слишком вызывающе. Особенно сейчас.

— Попробую с ней поговорить в последний раз, — заверил Павел и решил для себя, что должен, наконец, резко и безжалостно прервать с ней отношения.

Леонтович посмотрел на него понимающим взглядом, грустно улыбнулся и ушел.

Павел прикрыл глаза, но заснуть ему не удалось, так как по динамику бодрый голос на греческом, английском и русском языках сообщил, что через несколько часов корабль пришвартуется в порту Пирей, где подготовлена торжественная встреча участников круиза и супермоделей, о которых уже наслышана вся Греция.

Это-то обстоятельство и расстраивало Маркелова. Илья Сергеевич ужасно не любил сталкиваться с представителями правоохранительных служб любых стран. Он нервничал и не соглашался с доводами Апостолоса, что появление на корабле полицейских только на руку операции по загрузке контейнеров.

— Они же будут везде совать свой нос! — возражал Маркелов.

— И пускай. На их носах ты не увидишь ни одного дозиметра! А Воркута, как выяснилось, понятия не имеет, что мы везем. Ну приведут они пару собак для поиска наркотиков. Дальше-то что? Наркотиков не найдут. И успокоятся. Ты, главное, Илья, улыбайся почаще. А мадемуазель Татьяна и граф пусть дают побольше интервью.

Апостолос не счел нужным сообщать Маркелову о продолжительном разговоре Яниса с Воркутой. Бандит сам настаивал на встрече. Он, понимая, что не открутиться от статьи, решил выторговать себе неплохие дивиденды. Сообщив Янису, что знает о контрабанде, которую греки и Маркелов собираются погрузить в трюмы, он запросил за свое молчание немалую сумму. Янис долго совещался с Апостолосом, и они решили протянуть руку бандиту.

Янис предложил Воркуте сотрудничество. Греки оплатят адвокатов и выделят деньги на обработку следствия. Татьяна не будет делать заявлений. К тому же она готова на все, лишь бы не обнародовать их близкие отношения. В результате умелых юридических действий Воркуте будет предъявлено обвинение по факту незаконного хранения оружия.

Бандит остался доволен. Маркелова решили не посвящать в их сговор. Поэтому-то Апостолос и потирал от удовольствия руки.

По случаю встречи в Пирее он оделся в шикарный белый костюм. И заставил себя помириться с Пией. Она безропотно выполняла все его требования, глубоко в душе лелея любовь к пострадавшему из-за нее знаменитому русскому артисту и потрясающему мужчине.

А Егор Шкуратов разгуливал по палубам, опираясь на палку, одолженную ему графом Нессельроде, и загадочно улыбался на нескромные вопросы журналистов и просто любителей «клубнички». Синяки под глазами снова превратились в серые полукружья, и привычный вид мученика-мыслителя, знающего тайну бытия, вернулся к нему.

Женщины вокруг Шкуратова вздыхали все громче, и многим уже казалось, что это он, а не Павел, спас от верной смерти Татьяну.

На рейде Пирея корабль «Орфей» появился поздним вечером. Все пассажиры высыпали на палубу и любовались приближающимся берегом, залитым миллионами огней.

Капитан Папас уверенно вел корабль к единственному просвету между огромными паромами, величественными океанскими судами, освещенными гирляндами ламп четырехмачтовыми парусниками. И отовсюду звучала музыка, звуки людского веселья.

На пирсе, несмотря на поздний час, собралась большая толпа зевак. Но их оттеснял полицейский кордон.

Первыми на корабль вошли пограничники. Началась утомительная процедура снятия границы. Она затянулась бы до глубокой ночи, если бы пограничников не торопили полицейские, жаждущие поскорее разобраться в преступлениях, совершенных на корабле. Во многом благодаря им таможня вообще махнула на все рукой и занялась проверкой документов и деклараций.

Апостолос периодически толкал Маркелова локтем в бок и повторял:

— Что я говорил, а?