Супернавигаторы. О чудесах навигации в животном мире

Хотя наши знания о роли магнетита по-прежнему остаются во многом неопределенными, зато начинает формироваться общепринятое мнение относительно магнитного компасного чувства.

Уже многие годы известно, что способность тритонов и птиц использовать магнитный компас зависит от наличия света. Еще в 1978 году Клаус Шультен[438] предположил, что ключевым элементом этого процесса могут быть фотохимические реакции в светочувствительных молекулах. А в 2000 году было высказано и предположение о том, в какой именно молекуле могут происходить такие реакции, — это криптохром. Интерес к новой теории возник почти мгновенно.

Молекулы криптохрома встречаются у многих растений и животных; они участвуют в управлении внутренними часами и ростом организма. Центральным элементом гипотезы светозависимого компаса является образование «радикальных пар» в результате переноса электрона, происходящее в этих молекулах под воздействием света[439].

Основная идея этой теории состоит в том, что радикальные пары ведут себя по-разному в зависимости от ориентации молекул, к которым они принадлежат, относительно магнитного поля Земли. Чрезвычайно тонкие внутриатомные процессы, которые порождает это различие, могут вызывать последовательность других событий — «каскад сигналов», — который в конце концов приводит к возникновению нервного импульса. Если происходит достаточное количество таких событий, животное может ощутить состояние окружающего его магнитного поля.

Может показаться странным, что такой светозависимый компас используется многими птицами — например, теми же зарянками, — совершающими перелеты по ночам, но криптохромный механизм, по-видимому, способен эффективно работать даже при очень слабом освещении. Криптохром имеется в глазах птиц, и, если теория радикальных пар справедлива, форма магнитного поля Земли может накладываться на обычное поле зрения птицы — приблизительно аналогично индикаторам на лобовом стекле самолета или нашлемном щитке летчика. Может быть, птицы буквально видят форму окружающего их магнитного поля.

Кластер N

Одним из ведущих исследователей гипотезы радикальных пар является Питер Хор, профессор химии Оксфордского университета. На протяжении нескольких лет он работает совместно с Моуритсеном, причем каждый из них привносит в эту работу знания из своей области: Моуритсен — специалист по поведенческим и нейрофизиологическим аспектам бионавигации, а Хор, будучи химиком, обладает глубокими знаниями свойств бирадикальных реакций.

Хор работает в уютном кабинете с видом на зеленые задворки северной части Оксфорда, в окружении забитых книгами шкафов и кип научных статей. Он человек мягкий, скромный и очень аккуратный в высказываниях. Однако он посвятил всю свою научную карьеру химии радикальных пар и стал ведущим специалистом в том, что касается возможности (или невозможности) реализации биологического компаса на их основе.

О том, какой интерес вызвала гипотеза радикальных пар, можно судить по тому обстоятельству, что несколько лет назад Хор получил предложение о финансировании своей работы от Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (Defence Advanced Research Projects Agency, DARPA) — могущественной, но несколько туманной американской государственной организации. Очевидно, в DARPA считают, что когда-нибудь радикальные пары можно будет использовать не только для исследования перемещений животных. Возможно, они даже сыграют роль в разработке высокопроизводительных квантовых суперкомпьютеров, которые в принципе должны быть способны выполнять операции, далеко превосходящие возможности компьютеров нынешних. Хор не стал смотреть в зубы дареному коню и подал составленную вместе с Моуритсеном заявку, по которой они быстро получили весьма крупный грант.

Хотя интерес к этой теме быстро растет, дело пока что продвигается медленно, в основном в связи с множеством практических и теоретических проблем, существующих в этой области. По мнению Хора, это положение вряд ли изменится в ближайшем будущем, хотя он надеется, что со временем сможет — в сотрудничестве с другими учеными — разработать «окончательный эксперимент», который позволит либо опровергнуть, либо доказать криптохромную гипотезу.

Моуритсен разделяет скептицизм Хора относительно вероятности быстрого прогресса. Он стремится собрать «букет данных» из самых разных источников:

Понимание этого магнитного чувства требует понимания всех уровней, от спина единичного электрона до птицы в свободном полете, — и это-то меня и увлекает.