Суперобъединение или второе пришествие Христа (СИ)

Меня направили в летучий батальон 7-й "дикой дивизии". Батальон был под непосредственным подчинением генерала армии дяди Васи. Очередное звание дядя Вася получил после визита в Литву маршала Гречко. Основной состав дикой дивизии, для укрощения непредсказуемых тугодумных латышей, литовцев и эстонцев, дислоцировался в Прибалтике.

Крещение грязной и необразованной Литвы

Вместе с шестистами шустрых десантников; сержанты закончили пятимесячную унтер офицерскую подготовку; я должен был, из литовского Кедайняя, лететь в киргизский город Ош, на самолёте Ан-12. Трясущиеся четырёхмоторные аэропланы диверсанты-десантники называли летающими сараями, за грохот и дребезжание в их чреве.

Погода стояла нелётная. Собранных из учебных частей сержантов, какой-то офицер-умник отпустил в город. Сразу все шесть сотен.

Вернее, их никто не отпускал. При нелётной погоде десантники стали ничейными, бесхозными. Сопровождавшие их командиры вернулись в свои части. Бесхозные десантники от аэродрома разбрелись кто куда.

Меня провожали сослуживцы, русский Виктор Сухов и московский хохол Владимир Ющенко. Друзья-сержанты упросили украинского кацапа капитана Петрушенко проводить слабоумного штрафника на новое место службы, до трапа самолёта.

С нашим числом три, в литовском Кедайняе в 1970 году, 7-го числа весеннего месяца мая, на улицах вечернего города оказалось шестьсот три пьяных диверсанта.

Шестьсот три домашних наёмника вооружённых сил СССР с интересом разглядывали литовский город Кедайняй.

Как диверсанты, мы были ручные, домашние, различных национальностей.

Домашние диверсанты нарушили принцип военного: "не упивайся".

Ручной диверсант или домашний наёмник, при чрезмерном приёме алкоголя, превращается в дикого. В необузданного.

Когда дождевое солнце садилось за евангелистско-реформатскую церковь Кедайны, грязную, мятежную, неграмотную и невежественную Литву, находящуюся в этот час на улицах города, всех невежественных литовцев, одичавшие племянники дяди Васи, стали крестить в Нявежисе, в местной речной купели, открывая литовцам окно в новую эпоху цивилизованной религии.

Помогали крестить необразованную Литву и мы трое, пока у церкви Юрге не отбили у полосатых кривоносых и прямоносых мусульман-дагестанцев - десантников дядевасевцев, трёх перепуганных и, наверное, распутных, конопатых, и заплаканных литовских девиц возрастом годов от пятнадцати до семнадцати. Непорочным девицам позволили убежать за церковь.

После словесной перепалки с дагестанцами, перекрещивать стали нас самих. В магометанскую веру. Драка происходила под сенью старых немейских ясеней у молодых дубков. Саженцы дубков русские привезли в Литву от речки Смолки.

Драка шла с переменным успехом. Сила магометан прибывала благодаря пополнению. Десантники магометане, нанося удар, приговаривали:

- Под дуб, под ясень, под х...й дяди Васин!

Число крестителей-магометан, было боле, чем христианское число. Качество драчливых приёмов противных сторон, стремилось к постоянству. Православные христиане остались лежать у церкви Юрге, перекрещённые своими же российскими православными мусульманами.

Бесчинства пьяной солдатни осветили телефонные звонки в высшие инстанции. Оперативные отделы приняли соответствующие меры. По тревоге подняли трезвый спецназ в округе. Хмельных племянников дяди Васи на просвещённых улицах Кедайняя отлавливали десятками и забрасывали в самолёты Ан-12. Летающие сараи с пьяными диверсантами, невзирая на нелётную погоду, срочно поднимались в воздух, улетая курсом на Ош, и ещё на 7-8 направлений, по числу десантных дивизий в СССР. Начальство прятало концы не санкционированного крещения Литвы, в небесном пространстве. Крылатая пехота ложилась на дно похмелья в бескрайние просторы небес.

Вскоре на улицах Кедайняя агрессивных солдат не осталось. Остались забытые у церкви трое недобитых православных десантника.

Недобитые, поднявшись, со стонами заковыляли в сторону аэродрома.

За околицей диверсантов-калек встретили битые литовцы. Литовцы стали перекрещивать нас в литовскую, в языческую, в католическую, в неправославную веру.

Крестили нас кулаками и ногами взбодрившиеся литовские милиционеры. Менты перестали прятаться, и мордобитием, бодро наводили порядок.

Литовские милицейские невежды били нас по битым магометанским больным местам. С тех пор я за это и не люблю, что там не люблю, я люто ненавижу эту литовскую, необразованную, вредную и неграмотную нацию.

У милиционеров нас отбил трезвый спецназ, который ещё раз нас перекрестил, и я, четырежды крещёный, со сломанными рёбрами попал в госпиталь. Чтобы дополнить число, вместо меня в Ош улетел мой приятель, Сухов Виктор.