Суперпозиция

Наконец, они закончили, и Вера засобиралась домой. Она надеялась, что Ира не заставит ее переодеваться обратно в свою мокрую одежду, ведь тогда факт, что лекарство украдено, вылезет наружу прямо сейчас, и весь ее план рухнет.

– Ну, я пойду, – неуверенно сказала она, поднимаясь со стула и чувствуя в ногах слабость.

Подруга оказалась более, чем участливой. Она оставила Веру в этом подобном пижаме костюме, а сверху нарядила ее в прозрачный дождевик. Причитая о том, что Вера не заботится о своем здоровье, она поцеловала подругу в щеку и с благими напутствиями отпустила восвояси.

– Передай своему муженьку, – сказала она Вере, стоя в дверях своей квартиры, – если будет тебя обижать, я приеду и поджарю ему яйца.

Вера, с пакетом в руке, в котором умещались ее промокшие вещи, улыбнулась, махнула подруге на прощание и скрылась за дверями лифта. Он повез ее вниз, проезжая этаж за этажом и клацая металлом. По ходу движения лифта Вера быстро достала баночку со снотворным из трусиков и опустила ее в глубину пакета со своими мокрыми вещами. Чувствуя слабость во всем теле, она оперлась спиной о стену кабинки и закрыла лицо ладонями. Глубокая усталость вдруг навалилась на нее, такая тяжелая, что казалось, ее не поднять, не стряхнуть с себя.

Лифт доехал до первого этажа и остановился, металлические двери раскрылись, призывая ее к выходу.

Тело не слушалось ее, не поднимались ее свинцовые чужие руки, не двигались чугунные неповоротливые ноги. Проскользнув по стене на пол, она свернулась в позу эмбриона. Поджав под себя ноги, и пряча голову в колени, так и осталась сидеть на полу неподвижной лифтовой кабины, металлические двери, которой снова сомкнулись, в ожидании новой команды.

Ира закрыла за Верой двери, испытывая ощущение неудовлетворенности и тревоги. Она чувствовала, что с подругой творится что-то неладное. Ее замкнутость и нервозность настораживали, но на вопросы Иры, подруга отвечала совсем неохотно, и Ира не стала настаивать на своем. Возвращаясь по коридору в свою комнату, занятая мыслями о подруге, она услышала, как мать позвала ее.

Ира вошла в комнату матери, та лежала на матрасе, как обычно, укрытая одеялом.

– Я сходила в туалет, – сказала мать, – убери судно.

– Хорошо, – тяжело вздохнула Вера, подняла судно с пола и направилась из комнаты.

– Подруга твоя ушла? – спросила ей вслед мать.

Ира обернулась с удивленным выражением лица. Из-за прогрессивной деменции мать давно никого не узнавала. А Веру вдруг узнала, вспомнила.

– Ты вспомнила ее? Она ведь у нас несколько месяцев не была. Это Вера.

Мать молчала, ожидая ответа.

– Да. Вера уже ушла, – ответила Ира матери, выходя из комнаты. – В следующий раз она не скоро приедет.

Ира вымыла судно, вернулась в комнату матери и поставила его обратно на пол у матраса. Она подумала, что надо бы нанять для матери сиделку, хоть мать еще и может частично двигаться. Да и оставлять ее больше одну в квартире нельзя, мало ли, что может случиться, она ведь как ребенок теперь.

Мать лежала с закрытыми глазами, словно заснула, дыхание ее было медленным и глубоким.

Ира поглядела на нее с грустью, тяжело вздохнула и вышла из комнаты, тихонько прикрывая за собой двери.

– Твоя подруга больше не придет, – донесся до нее из-за двери скрипучий голос матери. – Она приходила попрощаться.

– Не говори глупости, мам, – ответила Ира, убеждаясь в мыслях насчет сиделки.

На кухне в почерневшей от времени медной джезве Ира сварила себе кофе. Мысли о подруге не оставляли ее. Она не могла уловить мысль, которая перепрыгивала в ее мозгу с места на место, словно играла с ней в прятки. Ира чувствовала, что упускает какую-то важную нить.

Прихватив тарелку с оставшимися бутербродами, она вернулась в свою комнату, поставила посуду на край письменного стола и уселась в черное офисное кресло. «Нужно будет ей позвонить вечером», – решила Ира с неспокойной душой.

Но на столе стоял компьютер со светящимся синим светом экраном, и бесконечная монотонная работа, которая, несмотря на нехватку времени, отсутствие сил и наличие личных проблем, должна быть сделана в срок; и эта работа всецело поглотила Иру до поздней ночи.

Как доехала домой Вера не помнила, но когда вернулась обратно, было уже темно, а на улице гремел гром, разрывая шумовую занавесу дождя, ярко сверкали молнии, местами освещая черный мокрый асфальт.

Квартира была пуста, ни сын, ни муж еще не вернулись.

Вера, насквозь промокшая, прошла в ванную комнату. Она закрыла сливное отверстие и открыла кран. Вода с шумом стала наполнять ванну. Еле уловимый цветочный аромат закружился во влажном воздухе. Вера принюхалась, подставила ладонь под льющуюся струю воды и поднесла ее к лицу: «Нет, конечно, ей показалось. Водопроводная вода не может пахнуть цветами». Она вышла в коридор и прошла в их с мужем комнату.