Суперсыщик Калле Блумквист

Алые же читали про «Мандраку», играли в пинг-понг, ели булочки, съезжали по веревке вниз, и их ничуть не трогало, что Белые Розы блистали своим отсутствием.

- Не кажется ли вам, что этот хмырь совсем свихнулся? - удивился Сикстен, когда дядя Эйнар в четвертый раз вынырнул у дверей пекарни. - Чего он бегает взад-вперед, как курица с яйцом? Неужели у него никаких дел нет?

Часы шли. Алые все играли и играли в пинг-понг, читали про «Мандраку», без конца съезжали вниз по веревке, без конца ели булочки, и их ни капельки не трогало, что Белые Розы блистали своим отсутствием.

15

Мрак, повсюду мрак! И лишь то тут, то там сквозь какую-нибудь щель пробивается полоска света. Но пока еще горит карманный фонарик, а им это просто необходимо. Так трудно пробиваться вперед. Иногда путь в подземных переходах преграждают огромные валуны. Сыро, скользко и холодно. Подумать только, вдруг придется провести здесь целую ночь!? Много ночей!

Андерс, Калле и Ева Лотта держатся за руки. Калле освещает стены, покрытые пятнами сырости и плесени.

- Подумать только, как несчастны были те, кто сидел здесь под замком в старые времена, - говорит Ева Лотта. - И сидел, быть может, много долгих лет!

- Но их, по крайней мере, кормили, - говорит Андерс.

Маленькой булочки хватает ненадолго, и он страшно голоден. А дома у них как раз обедают…

- Сегодня у нас на обед котлетки, - вздыхая, говорит Ева Лотта.

Калле ничего не говорит, он только бродит по подземелью, он страшно зол на самого себя: и зачем он полез в эту криминалку? Сидели бы теперь дома, на чердаке пекарни, и вели войну с Алыми, и катались на велосипеде, и купались, и ели на обед котлетки и много чего другого… Вместо того чтобы бродить во мраке и не сметь даже думать о том, что случится с ними дальше в их страшной беде…

- Лучше нам вернуться обратно, туда, откуда мы пришли, - говорит Ева Лотта, - хватит, насмотрелись. Видели все, что можно увидеть, а всюду одно и то же. Все одинаково мрачно и мерзко повсюду и везде.

- Давайте только пройдем до конца этого прохода, - предлагает Андерс. - А потом вернемся.

Ева Лотта ошиблась. В подземелье, оказывается, не всюду одно и то же. Этот ход кончается лестницей. А лестница означает связь между двумя этажами. Это - маленькая, узкая винтовая лестница, ступеньки которой стерты множеством ног. Андерс, Калле и Ева Лотта стоят, не произнося ни слова. Они не верят глазам своим. Калле неудержимо мчится вверх, освещая ступеньки карманным фонариком. Но лестница крепко-накрепко заколочена. Она вовсе не предназначена для того, чтобы кто-то спускался вниз, в подземелье. И явно не предназначена для того, чтобы кто-то поднимался оттуда наверх… Калле хочется прошибить головой эти деревянные стены, так, чтобы обломки закружились во мраке.

- Мы должны выйти! Мы должны выйти отсюда, говорю я! - Голос Андерса звучит дико и безумно. - Я не выдержу больше ни минуты.

Он хватает огромный камень. Калле помогает ему.

- Раз, два, три - давай!… - командует Андерс.

Дерево трещит.

- Еще разок!

- Вот увидишь, Калле, мы прорвемся! - Андерс чуть не всхлипывает от волнения.

Последний раз изо всех сил… Трах! Деревянные обломки разлетаются во все стороны. Мусор этот убрать легко. Андерс высовывает голову в дыру и просто воет от радости. Лестница ведет в нижний этаж развалин.

- Калле и Ева Лотта, сюда! - орет он.

Но Калле и Ева Лотта уже там. Они стоят и смотрят на свет, на солнце, словно на великое чудо. Ева Лотта кидается к оконной отдушине. Внизу под ними раскинулся маленький городок. Она различает реку, водонапорную башню и церковь. А там, вдали, - красная крыша пекарни! И тогда, прислонившись к стене, она разражается громким плачем.

«До чего чудные они - эти девчонки, - думают Калле и Андерс. - Раньше, когда были внизу, в подземелье, она не плакала, а теперь, когда опасность миновала, из глаз ее, как фонтан, брызжут слезы!»

* * *

Алые же между тем начитались про «Мандраку» и до потери сил наигрались в пинг-понг. И вообще-то через час в Прерии начнется футбольный матч.

- Да ну их! Ждать больше не будем, - говорит Сикстен. - Думаю, они эмигрировали в Америку. Бежим!!

Они съезжают вниз по веревке - Сикстен, Бенка и Юнте, - переправляются через реку по доске, положенной Евой Лоттой. Наконец-то дяде Эйнару представляется случай, которого он ждал уже несколько часов.

Черный лакированный «вольво» стоит, припаркованный в нескольких сотнях метров от дома пекаря. В машине сидят двое мужчин, двое нетерпеливых, нервозных мужчин. Они просидели тут так долго, изнывая от жары. Часы медленно ползли вперед, и время от времени, через определенные промежутки, появлялся их старый друг Эйнар и докладывал:

- Щенки все еще там торчат! А что, по-вашему, я должен делать? Не могу же я свернуть им всем шею, как бы мне этого ни хотелось!

Но вот Эйнар появляется снова, почти бегом. И он что-то несет под курткой.

- Все в порядке! - шепчет он и прыгает в машину.

Мордоворот дает полный газ, и «вольво» на страшной скорости мчится к северной заставе города.