Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

– Война, – кивнула Мэри. – К этому времени на маяк провели электричество, так что нам больше не приходилось беспокоиться о том, чтобы проверять часовой механизм или протирать стекла. Мы не уехали потому, что кто-то должен был остаться на маяке, и нам казалось, что вся война проходила здесь, у этих берегов. Во всех домах на косе действовало затемнение, свет маяка был приглушен. На берегу запрещалось разводить огонь или зажигать фонари, потому что немецкие подлодки увидели бы силуэты наших кораблей. Но это не слишком помогало. В то время немецкие субмарины топили по одному нашему кораблю в день.

Мэри помолчала, давая Полу возможность осознать ее слова.

– Так вот, однажды утром, перед самым рассветом, Кейлеб был наверху в ламповой и оттуда разглядел лодку, которую уносило в море. Кейлеб разглядел в ней двоих мужчин. Он спустился вниз, сел в моторку и направился к ним. Было холодно, ветрено, и Кейлеб сомневался, что доберется до этих несчастных, но ему это удалось. К тому времени, когда он догнал лодчонку, эти парни уже почти окоченели. Кейлеб перетащил их в моторку и благополучно добрался до берега. Оказалось, что это моряки с траулера под названием «Мираж», торпедированного немецкой подлодкой еще ночью. Только им удалось спастись, когда судно пошло ко дну. – Мэри посмотрела на улицу. – Когда Кейлеб рассказал мне об этом, я кое-что вспомнила. Когда я была совсем девочкой, я где-то прочла слово «мираж» и спросила у отца, что оно означает. Отец рассказал мне, как в жаркий день раскаленный песок может показаться водой, – это такой обман зрения. «Иногда, Мэри, – сказал мне отец, – все не так, как кажется». Мне следовало внимательнее слушать его.

Мэри Пур посмотрела на Пола, чтобы убедиться, что он слушает ее внимательно.

– Так вот, Кейлеб привел этих английских моряков в дом. Они говорили по-английски с каким-то странным акцентом. Моя дочь Элизабет – ей тогда было четырнадцать – и я, мы накормили их как следует, пока они рассказывали нам, как их траулер торпедировали и как им одним удалось спастись.

В ту ночь я постелила этим парням в свободной спальне наверху. Около одиннадцати мы с Кейлебом услыхали крик Элизабет. Мой муж схватил свой пистолет и побежал наверх. Один из парней оказался в спальне Элизабет, и Кейлеб расправился с ним на месте. Второй моряк сбежал, как только услышал, что Кейлеб расправился с его приятелем. Поэтому мы тут же позвонили в береговую охрану, и они его нашли. – Мэри как будто пережила все заново, вспомнив об этом. – Парня зарезал дикий кабан. Никому такой судьбы не пожелаю. Оказалось, что они не были англичанами. Они были немецкими шпионами. Береговая охрана несколько недель ловила сообщения их передатчика, но никак не могла напасть на их след. Кейлеб получил за это медаль, хотя он сам не раз называл себя дураком за то, что просто не дал этой парочке замерзнуть в океане. Разумеется, никакого траулера «Мираж» не было и в помине.

Мэри глубоко вздохнула и неожиданно почувствовала усталость. Она направила тонкий прямой указательный палец на своего собеседника.

– Иногда, мистер Маселли, все совсем не так, как кажется, совсем не так.

Пол Маселли долго смотрел на нее. Потом выключил диктофон и положил кейс на колени.

– Вы мне очень помогли, – поблагодарил он. – Можно мне прийти снова?

– Разумеется, разумеется, – закивала Мэри.

Пол положил диктофон в кейс и встал. Он посмотрел на гавань, потом перевел взгляд на Мэри.

– Они пытались выгнать вас из дома возле маяка в семидесятых, верно? – спросил он.

Мэри подняла на него глаза. Какой дурак! Он бы мог просто уйти, не испытывать судьбу и терпение Мэри больше, чем следовало. Ничего не попишешь, он не смог с собой справиться.

– Верно, – подтвердила Мэри.

– Это случайно не Анни О’Нил помогла вам вернуться в ваш дом?

Мэри хотелось ответить: «Конечно, это была Анни, и я, и ты, мистер Неугомонный, мы оба прекрасно об этом знаем». Но ей хотелось также, чтобы этот молодой человек пришел к ней еще. Она бы снова рассказывала ему истории о маяке. Мэри Пур была не против часами говорить в эту черную коробочку.

– Да, это была Анни О’Нил, – сказала Мэри.

Она смотрела, как Пол Маселли вышел на тротуар и сел в машину. Только тогда она откинула голову назад и закрыла глаза. Острая боль в животе не отпускала до тех пор, пока Мэри не услышала, как его машина отъехала.

Мэри познакомилась с Анни в мае 1974 года, когда ей было всего семьдесят три, совсем еще молодая женщина. Она мыла окна в ламповой, когда увидела девушку внизу у кромки воды. Это был ее пляж, потому что тогда дорога до маяка еще не была заасфальтирована и редкие туристы рисковали приезжать сюда. Анни казалась крошечной, похожей на куклу. Она стояла на берегу в темной юбке, светлой кофточке и смотрела в океан. Ее рыжие волосы трепал ветер.

Мэри спустилась вниз и направилась к незнакомке.

– Добрый день! – поздоровалась Мэри, подходя к девушке. Анни повернулась, прикрыла глаза рукой и широко улыбнулась:

– Привет!