Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Мэри удивилась, услышав ее хрипловатый голос. Такой низкий голос для молоденькой девушки. И вдруг она спросила, словно это Мэри нарушила границу:

– Кто вы такая?

– Смотритель маяка, – ответила Мэри. – Я здесь живу.

– Смотритель маяка! – воскликнула Анни. – Вы, наверное, самая счастливая женщина на свете.

И тут Мэри улыбнулась, потому что именно такой она себя и чувствовала.

– А меня зовут Анни. Мне захотелось прийти к маяку. – Она посмотрела на песок под своими босыми ногами. – Именно на этом месте я встретила человека, за которого вышла замуж.

– Здесь? – недоверчиво спросила Мэри.

– Он красил и ремонтировал дом.

Hу да, конечно, Мэри вспомнила. Несколько лет назад, летом, это место заполонили молодые загорелые ребята, полуголые и красивые. Волосы они повязали косынками, по-пиратски, чтобы пот не заливал глаза. Наверное, она имела в виду одного из них.

– Я встретилась с Алеком ночью. Было совсем темно, но, когда вспыхивал маяк, я его видела. Он стоял вот здесь и наслаждался вечером. Чем ближе я подходила, тем лучше он выглядел, – Анни улыбнулась, покраснела и снова повернулась к воде. Волосы развевались у нее за спиной, и она прижала их руками.

– Понятно, – Мэри была удивлена, узнав, что все это происходило в двух шагах от ее дома. – Значит, это место для тебя особенное.

– Угу. Теперь у нас есть маленький сын. Мы жили в Атланте, пока Алек заканчивал учебу, он ветеринар. Но все это время мы знали, где хотим жить. Вот наконец мы приехали. – На ее лице появилось странное выражение. Она посмотрела на маяк. – Значит, вы смотритель? – переспросила Анни. – Я не знала, что у маяков до сих пор есть смотрители. Разве они управляются не электричеством?

Мэри кивнула:

– На этом маяке электричество с 1939 года. В наши дни за маяками следит береговая охрана. Мой муж был последним смотрителем маяка на побережье Северной Каролины, а когда он умер, я заняла его место. – Мэри изучающе посмотрела на Анни. Та стояла, задрав голову, и смотрела на маяк. – Хочешь подняться? – спросила она, удивив сама себя. Мэри никогда никого не приглашала наверх. Уже много лет башня была закрыта для посещений.

Анни даже захлопала в ладоши.

– Ой, мне бы очень хотелось.

Они направились к маяку, Мэри задержалась только на минуту, чтобы взять корзинку с черникой, которую она собрала утром.

Мэри все еще могла подняться на самый верх всего с одной или двумя остановками, чтобы перевести дух и дать отдых ногам. Анни тоже пришлось остановиться, или она только сделала вид, что устала, чтобы смотрительница не чувствовала себя такой старой. Мэри привела ее в ламповую, где огромные линзы занимали почти все пространство, так что людям там места почти не оставалось.

– О боже! – задохнулась от восторга Анни. – Я никогда в жизни не видела так много стекла в одной комнате. – Она посмотрела на Мэри. – Я так люблю стекло. И это просто фантастика.

Мэри позволила ей забраться внутрь фонаря через отверстие, оставшееся на месте одной линзы, разбившейся несколько лет назад в шторм. Анни медленно совершила полный круг, обозревая окрестности, и Мэри знала, что она видит картинку вверх ногами из-за кривизны линз.

Ей пришлось долго уговаривать Анни отойти от стекла и спуститься на предыдущий уровень, откуда был выход на галерею. Они сидели на теплом чугунном полу, и Мэри показывала Анни интересные места вдалеке. Анни сначала молчала, переполненная эмоциями, и Мэри видела, как ее глаза наливаются слезами от красоты пейзажа внизу. Именно тогда она узнала, что у Анни слезы близко.

Они провели наверху добрых два часа. Мэри забыла об окнах, которые мыла в ламповой. Она рассказывала Анни о Кейлебе, о том, как ей нравилось сидеть на галерее с мужем. Они провели на Киссривер не один десяток лет, и все-таки пейзаж им не надоел. К тому времени Кейлеб уже долгих десять лет лежал в могиле, и, поговорив с Анни, очень внимательно слушавшей ее, Мэри вдруг особенно остро почувствовала, как мало у нее друзей, как ей не хватало общества. Почему-то она рассказала Анни об Элизабет.

– Ей очень не нравилось наше уединение, она ненавидела меня и отца за то, что мы заставляем ее жить здесь. Когда ей исполнилось пятнадцать, она просто сбежала. Бросила школу и вышла замуж за человека из Шарлотты, который был на десять лет старше ее. Она переехала туда и даже не прислала нам своего адреса. Я однажды ездила туда, пыталась ее найти, но все впустую. – Мэри посмотрела на синий горизонт. – Эта девочка разбила нам сердце. – И почему она рассказывает об этом совершенно незнакомой молодой женщине? – Теперь нашей Элизабет уже сорок пять. – Мэри покачала головой. – Мне до сих пор с трудом верится, что у меня есть дочь сорока пяти лет.

– Может быть, вам еще не поздно помириться с ней, – предположила Анни. – Вы знаете, где она сейчас?

Мэри кивнула.

– У меня есть ее адрес, прислала подруга Элизабет. Я слышала, что несколько лет назад муж Элизабет умер, так что теперь она, наверное, живет одна. Я пишу ей пару раз в год, но она мне ни разу не ответила.

Анни нахмурилась: