Супруга с опытом работы

– Да, – охотно согласился Примас, накрывая мое тело своим и сплетая пальцы с моими. На этом его сдержанность кончилась, и он ворвался сразу на всю длину, вызвав легкий вскрик боли. Через мгновение неприятные ощущения исчезли, и осталось только чистое наслаждение от тугой заполненности пульсирующей плотью. Я стонала и вскрикивала при каждом толчке, Примас тяжело дышал, все увеличивая напор. Он боялся меня раздавить и почти все время стоял надо мной на вытянутых руках. Я обхватила его шею и притянула его к себе, замирая от восторга, оглаживая его спину, сжимая напряженные ягодицы, ритмично сокращающиеся. Мутными глазами я увидела прямо пред своим лицом восхитительный, вкусный, соблазнительный сосок и втянула его в рот, проводя краешком зубов по выпуклой горошинке. Примас вскрикнул, насадив меня на себя особенно глубоко. Вселенная взорвалась ослепительной вспышкой, расплавленной медовой лавой прокатилось по жилам, выгибая тело в жаркой судороге наслаждения.

Я открыла глаза. Сердце постепенно замедляло свой бег, мысли прояснялись, я снова лежала на камне в полутемной пещере. Правда, теперь на мне сверху лежал плащ Примаса, но мягче от этого мне не становилось. Чувствуя, как ноет и ломит все тело, я с мучительным стоном поднялась.

– Это было прекрасно, спасибо, любимая, – равнодушно сказал Примас, защелкивая ремень с ножнами. – За тобой придут прислужницы.

И ушел, даже не бросив взгляда. Голова кружилась, ноги подкашивались. Уши горели. Саднила спина, стесанная о камень. Так плохо мне еще не было. Проклятое зелье!

– Вот так чувствуют себя выброшенные и использованные вещи, – сказала я сама себе и удивилась, насколько хриплым был мой голос. Пить хотелось неимоверно.

Глава 28

Прислужниц я не дождалась. Стыдно было до невозможности. Соскребла себя с камня, тоскливо взглянула на лоскутки безнадежно испорченного платья и завернулась в плащ Примаса. Поскольку Феликс был мужчиной завидного роста и могучего телосложения, полы плаща волочились за мной на метр, а обернуться им при желании я могла раз пять. «Зато не голая», – утешала я себя, тихо следуя по пустынным коридорам заброшенного святилища. Хорошо, что мягкие тканевые туфельки без каблука были на ленточках, и остались на ногах. А так бы пришлось босиком идти по каменному полу. Еще один повод для счастья, не так уж плоха жизнь. К тому же, с радостью отметила, что мое чувство направления меня не подвело, я вошла в тот самый нижний зал, где лечила блокированных послушников. А могла бы и заблудиться! Имела полное право!

Первый вопрос: что мне теперь делать? То, как Примас сбежал, едва перевел дух, доказывает, что никакой «любви» там в помине нет. Магические потоки-протоки, видно, не срослись. Или наоборот, срослись, и я ему больше не нужна. Поэтому «долго и счастливо» отменяется. От любимых женщин так не убегают, бросив их в холодном каменном мешке.

Второй вопрос – как сбежать? Возвращаться в свои покои? Разве что на десять минут, забрать свои вещички и переодеться. Сегодня закрытие мистерий, везде шоу, надо как-то затеряться в толпе и в покои больше ни ногой. А завтра с рассветом ворота откроются, и можно будет выйти с толпой паломников и добраться до Мильрейна. Если меня у ворот не будет поджидать торжественный караул из высших, который на ручках доставит трофей прямо к Феликсу. Но другого плана у меня не было. От первоначального – похитить и уничтожить накопители, пришлось отказаться. Я хотела подкосить силы Примаса, но он и без меня подкосился.

Я напилась воды из фонтанчика в углу храма, рассудив, что в фонтаны зелье заливать – это расточительство и разбазаривание средств, значит, пить можно без опаски, что меня потянет на любовные подвиги. Хватит, подвигалась уже. Так подвигалась, что ноги трясутся и спина горит.

У входа в моё крыло толпились прислужники. Мелькнула даже алая мантия высшего. Пришлось спешно проходить мимо, и от всей души надеяться, что никто не заметит слишком длинного плаща. Это у меня шлейф такой, вот! Плащ я вывернула подкладкой вверх, спрятав внутрь золотое шитье и эмблемы Обители. С другой стороны здания было тихо. Пели птички, цвели и благоухали розы. Плети плюща вились по колоннам, доходя до балюстрады балкона. Я огляделась и начала подъем. Когда я, кряхтя, перевалилась животом через перила, сил у меня уже совершенно не осталось.

Балконные двери вели в спальню. Обитаемую. Я осторожно заглянула туда. Увиденное зрелище меня очень обрадовало! Люди были чрезвычайно заняты, и на меня совершенно свободно могли не обратить внимания. Да они бы стада слонов не заметили, так были поглощены друг другом! Я пожелала им не растерять огненного темперамента и проползла почти всю спальню на четвереньках, натыкаясь на разбросанные всюду предметы одежды. О, это мне пригодится! Я вывернулась из плаща Примаса, скомкала его и мстительно засунула под кровать, а сама схватила найденную мужскую сорочку. Все приличнее, чем голой! А Примас пусть поищет свой парадный плащ!