Супруга с опытом работы

Прислужники вынесли четыре лесенки и опустили их вниз. У верхнего края встали жрецы с широкими чашами. Люди вскакивали со своих мест и неслись к помосту, толкаясь и огрызаясь.

– И что теперь будет? – спросила я и тут же получила ответ на свой вопрос.

По лесенкам вверх рванули паломники. Видно, что они с нетерпением ждали этой минуты. Торопливо кидая в чаши кожаные, бархатные и атласные кошельки, они бросались к топчанам, накрывая своими телами лежащих девушек.

Пришлось зажать себе рот рукой, чтоб сдержать негодующие возгласы. Амфитеатр наполнился влажными хлюпающими звуками, стонами, рычанием и сопением. Для оптимизации процесса половину девушек прислужники перевернули в коленно-локтевую позу, чтоб они могли услаждать сразу двоих паломников. Две девицы, которые легли на пол спереди, были звездами сегодняшнего вечера, каждая принимала сразу троих мужчин. Жрецы на помосте собирали подношения и регулировали очередь. Спохватившись, что ребенку смотреть такое не следует, я попыталась развернуть Рину от сцены.

– Через два года, если усердно буду служить, я тоже смогу здесь участвовать, – постукивая зубами, сказала Рина. – Священые мистерии и блаженная жертва принесенная небу. Все мечтают танцевать в первый вечер Открытия и отдавать свое тело мужчинам, – убежденно сообщил ужасный ребенок. – А вам не понравилось?

– Ну, предыдущие красиво танцевали, – уклончиво ответила я, уводя девочку по колоннаде подальше от этого борделя под открытым небом.

– Вы не тверды в вере! – сделала вывод девочка. – Иначе бы вы лили слезы счастья и завидовали послушницам! А если бы вас охватила подлинная благодать, то вы сами вышли бы на помост и предложили свое тело всем желающим!

– Я завидую, честно-честно, – поспешила соврать. – Я тут в первый раз и потрясена масштабом служения. Растерялась. Успею еще отхватить благодати.

– Это же Мистерии, – снисходительно ответила Рина. – Паломникам в первый день нельзя отказывать, сегодня собирается больше всего подношений, младшие служат старшим, старшие высшим и гостям. В соединении женской и мужской энергии рождается сила, питающая Обитель.

– В другие дни можно отказывать? – я прямо обрадовалась. Но ужасный ребенок меня тут же опустил на землю.

– Только если девушку ждут в другом месте или она только что отслужила.

– А на женской половине?

– На женской то же самое, вожделеющие женщины даже более щедры, – почесав нос, ответила девочка. – На женской половине разрешается больше: пороть, связывать, подвешивать, даже резать и прижигать, но это дороже, и проводится отдельно, в малом храме. Наши послушники очень искусны в ублажении дам. Вот вы зря не захотели меня испытать! Я очень хорошо умею сечь хлыстом и хлестать ремнем, не хуже, чем взрослые! И ласкать умею языком, пальцами и искусственными фаллосами!

– Прости, но я не терплю боль и не могу допустить, чтоб меня ласкала девочка или девушка. Мужчин предпочитаю, – твердо отказалась я.

Рина снисходительно фыркнула. За разговором мы дошли до женского крыла. Я пошарила в кошельке и дала Рине монетку.

– Позови Сарила, пожалуйста.

– Он отбывает наказание, – возразила вредная девчонка.

– Потом отбудет. Желание гостьи превыше всего, клиент всегда прав и так далее! Бегом!

Сарил пришел через полчаса. Одетый в стандартный серый хитон послушника. Ни крови, ни кровоподтеков я не увидела, лицо чистое. Только зрачки расширены и дыхание частое. Интересно, что с ним делали. Впрочем, так ли я хочу это узнать, учитывая, что не все места доступны визуальному осмотру?

– Уважаемая гостья желала меня видеть в своих покоях? – безукоризненно вежливо спросил Сарил, склоняя голову.

– Проходи, ешь, пей, отдыхай, – я провела широким жестом вокруг.

– Благодарю, лира Анни, – мужчина плавно опустился на ковер у столика.

Я отошла к окну, любуясь крупными звездами, мерцающими в чернильной темноте. Удивительная тишина царила в Обители. Даже не верилось, что где-то сейчас происходит ритуальное изнасилование, раздаются крики и стоны истязаемых, гортанные возгласы бьющихся в сладострастном экстазе паломников и паломниц. Краем глаза уловила настороженное выражение на лице Сарила. Вздохнула.

– Мне ничего от тебя не нужно. Просто не хочу быть одна, – не смогла признаться, что мне было страшно. Мне страшно до дрожи. Я чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Словно это меня хватали грубые руки, жестко разводили ноги и вторгались в мое тело раз за разом огромными фаллосами.

– Надо было принять зелье, вам было бы легче воспринимать служения, – понимающе сказал Сарил. – Вы чересчур впечатлительны.

– Наверное, – я снова вздохнула. Подошла к огромной кровати, скинула халат, оставшись в черной полупрозрачной сорочке с тонким изысканным кружевом.

– Вам не идет черный, – сказал вдруг Сарил, оказавшийся вдруг рядом, его дыхание обожгло мне шею.

– Какая разница, в чем спать, – я опустилась на подушки и похлопала рядом по покрывалу.

– Могу сделать вам приятное, – начал было Сарил, старающийся поддержать престиж Обители. – Вы отвлечетесь от грустных дум.

– Ничего не нужно. Я устала.