Супруги по (не)счастью

Я откинул голову назад. Эти воспоминания рвали меня на части, боль проворачивалась в груди, как наконечник копья, круша ребра и внутренности. Я не хотел, чтобы все закончилось, едва начавшись. Не был готов к такому повороту. Прикипел всей душой к своей северянке, хоть умом и понимал, что дуальность может быть не только полезной, но и безумно опасной. Я обещал, что не причиню ей зла, а сам едва не убил. Но я сдержу обещание, чего бы мне это ни стоило.

А как спасти род и заодно себя… О, была одна совершенно безумная мысль, меня натолкнула на нее именно Трари.

Рано отчаиваться.

Перед нами лежал путь в Ольхерм. После юрдского плена прошло четыре дня, и с каждым Фарди становилась все тревожней. И вот, остановившись на очередную ночевку, она заявила:

– Мы не успеем в Ольхерм до Темной ночи, день уже почти угас. Нужно как можно быстрей найти место, где можно переждать ее. Но тогда… – северянка прикусила кончик указательного пальца и нахмурилась, – …все поймут, что со мной что-то случилось. Меня нет слишком долго. Да, светоч в храме не погаснет, потому что я жива, но…

И бросила в мою сторону красноречивый взгляд.

– Скажешь всем, что один мерзкий южанин привязал тебя к себе и не отпускал.

Она ничего не ответила, хотя раньше могла швырнуть поток колкостей. Я чувствовал вину перед ней, и это чувство разъедало, как щелочь.

– Расскажи больше о Темной ночи, – попросил, присаживаясь у костра. – Прежде эти истории казались детскими сказками.

Как обычно, мы остановились в одной из бесконечных пещер. Шерелья была сплошь каменистой, исчерченной лентами фьордов и раскрашенная мазками мха и лишайника, но, несмотря на такие явные отличия от моей родины и всего, к чему я привык, мне нравился Север. Нравилась первобытная мощь, гейзеры и озера, вместившие столько жара, что любой огневик сойдет с ума. Нравились горы и черные, внеземные пляжи, острый запах соли и льда на побережье. И настоящее чудо – сияние, которое расцвечивает небо по ночам.

Нравился здешний воздух – он пах свободой. И, вдыхая полной грудью, я чувствовал – живу! Живу, а не просто существую.

Фардана фыркнула и сложила руки на груди.

– Зря считаешь это сказками. Темная ночь – пора, когда на охоту выходят создания Эльдруны. Если она застанет нас в дороге, вдали от людского поселения, будет очень плохо. Месяц над Севером будет властвовать тьма. Месяц людям запрещают покидать жилье и уходить за пределы селений. Обычно магии рун хватает, чтобы защитить деревню или город, и те не суются. Предпочитают скитаться по горам и долинам, выискивая случайных путников.

– Как выглядят дети Эльдруны?

– Кто-то говорит, что они сотканы из льда и инея, кто-то – что похожи на призраков. Но точно известно одно – после встречи с ними никто не уходил живым.

Фардана старалась говорить спокойно и ровно, но я видел, как нервно она сжимает пальцы, как теребит ремешки.

– Самое грустное, что я толком не знаю, где мы сейчас находимся, – она устало пожала плечами. – День все короче, времени все меньше.

Я бы это даже днем не назвал. Мир укрыли бесконечные сумерки.

– Ты знаешь, – начала она задумчиво. – У меня на счету тоже есть жертвы. Когда мне было пятнадцать, на меня в лесу напали беглые пленники. Я их убила. А потом узнала, что это отец отпустил их и велел на меня напасть. Хотел проверить, на что я способна.

– Он был жестким человеком.

– Да. И хотел, чтобы я стала такой же. После смерти Гилбара я осталась его единственной преемницей.

Хотелось бы знать, какой она могла вырасти, не виси на ней ярмо долга и давление отца. Но как бы то ни было, ему не удалось до конца растоптать ее женственность и нежность, просто она прятала их глубоко внутри.

Встав с постеленного на пол плаща, я размял спину и велел магическому костру разгореться ярче. Не хотел, чтобы Фарди мерзла этой ночью. Мы даже успевали высыпаться, потому что для перехода годилось лишь несколько часов в день. В остальное время можно было запросто сломать шею или ноги на острых камнях, а то и угодить в ущелье.

Каждая ночь рядом с моей северянкой превращалась в пытку. Пока она спала, я не мог на нее насмотреться – любовался. Ресницы трепетали, она тихо вздыхала во сне, а потом отворачивалась, как будто чувствовала мой жадный взгляд. Я боялся повторения приступа, надо было что-то делать, но Фардана была невероятно упертой. Вцепилась в образ брата и не желала отпускать, разрушая себя чувством вины.

– Я кое-что придумал. Мы успеем найти безопасное место.

Она вскинула взгляд, искрящийся надеждой. Мне нравилось, когда она смотрела вот так – открыто и доверчиво.

– Ну что там у тебя на уме, и чем ты хочешь меня порадовать?

– Этим способом мы пользовались в Ордене, когда требовалось отыскать других сынов Огнеликого. Огонь чувствовал родственную магию и тянулся к ней, – я провел ладонью над пламенем – тонкий оранжевый язычок скользнул по запястью, повторяя узор брачной татуировки. Северянка слушала внимательно, и я продолжил: – Даже не знаю, получится ли. Такое проходило лишь с магическим огнем, но я хочу попытаться обнаружить обычный.