Супруги по соседству

– Нет! Такого не было, – в отчаянии воскликнула Энн. – С ней все было в порядке, когда я ушла от нее в полночь. И когда Марко проверял в двенадцать тридцать, тоже.

– Вы не можете знать наверняка, было ли с ней все в порядке, когда Марко проверял в двенадцать тридцать. Вас там, в детской, не было. Вы знаете это только со слов мужа, – возразил Расбах.

– Он бы не стал врать, – выкручивая себе запястья, ответила Энн.

Расбах промолчал, и в комнате воцарилась тишина. Наконец он спросил, наклоняясь вперед:

– Насколько вы доверяете мужу, миссис Конти?

– Я ему доверяю. Он бы не стал о таком врать.

– Не стал бы? Что, если он пошел проверить ребенка и обнаружил, что девочка не дышит? Что, если он решил, что это вы сделали – случайно уронили или намеренно прижали к лицу подушку? И договорился, чтобы тело увезли, потому что пытался защитить вас?

– Нет! Что вы такое говорите? Я убила ее? Вы действительно так думаете? – она переводила взгляд с Расбаха на Дженнингса, на женщину у двери и снова на Расбаха.

– Вашей соседке, Синтии, показалось, что когда вы вернулись на вечеринку, покормив ребенка в одиннадцать, вы как будто плакали и недавно умыли лицо.

Энн залилась краской. Об этой детали она забыла. Она действительно плакала. Когда в одиннадцать она кормила в темноте в своем кресле Кору, по ее лицу ручьем текли слезы. Потому что она была в депрессии, потому что она была толстой и некрасивой, потому что Синтия соблазняла ее мужа тем, чем она сама уже соблазнить не могла, и Энн чувствовала себя бесполезной и раздавленной. Вполне в духе Синтии заметить такое… и сообщить полиции.

– Вы говорили, что наблюдаетесь у психиатра. Доктора Ламсден? – Расбах выпрямился и, взяв со стола папку, открыл ее и начал просматривать материалы.

– Я уже рассказывала вам о докторе Ламсден, – ответила Энн, гадая, что в папке. – Я лечусь у нее от легкой послеродовой депрессии, вы это знаете. Она выписала мне антидепрессант, безопасный при кормлении грудью. У меня никогда и в мыслях не было навредить дочери. Я ее не трясла, не душила, ничего подобного. И случайно я ее тоже не роняла. Я была не настолько пьяна. Я плакала, когда кормила ее, потому что мне было грустно, что я толстая и некрасивая, а Синтия, которую я считала другом, весь вечер флиртовала с моим мужем, – Энн черпала силы в гневе, охватившем ее при одном воспоминании об этом. Она села ровнее и посмотрела в глаза Расбаху. – Может быть, вам стоит внимательнее изучить, что такое послеродовая депрессия, детектив? Послеродовая депрессия – это не послеродовой психоз. У меня совершенно точно нет психоза, детектив.

– Справедливо, – ответил Расбах. Он сделал паузу, отложил папку и спросил: – Вы бы описали ваш брак как счастливый?

– Да, – ответила Энн. – У нас бывают трудности, как у большинства семейных пар, но мы над ними работаем.

– Какие трудности?

– Неужели это так важно? Как это поможет найти Кору? – она беспокойно ерзала на стуле.

Детектив Расбах ответил:

– Все наши свободные сотрудники работают над тем, чтобы найти Кору. Мы делаем все, что в наших силах, – добавил он потом. – Может быть, вы нам поможете?

Она ссутулилась, утратив уверенность.

– Не понимаю, чем.

– Какие у вас трудности в браке? Деньги? Это серьезная проблема для многих семей.

– Нет, – устало ответила Энн. – Мы не ссоримся из-за денег. Единственное, из-за чего мы ссоримся, это мои родители.

– Ваши родители?

– Мои родители и Марко друг друга не любят. Они никогда его не одобряли. Они считают, что он недостаточно хорош для меня. Но это не так. Он идеален. Они не видят в нем ничего хорошего потому, что не хотят. Они всегда были такие. Им никто не нравился из тех, с кем я встречалась. Но Марко они ненавидят, потому что я влюбилась и вышла за него замуж.

– Вряд ли они так уж его ненавидят, – произнес Расбах.

– Иногда мне кажется, что так, – ответила Энн. Она опустила глаза и смотрела в стол. – Мать считает, что он недостаточно хорош для меня, потому что он из небогатой семьи, но отец как будто действительно его ненавидит. Он все время к нему придирается. Не понимаю, почему.

– У них нет никакой объективной причины его не любить?

– Нет, никакой. Марко не сделал ничего плохого, – она с несчастным видом вздохнула. – Моим родителям очень трудно угодить, они любят все контролировать. Они дали нам денег, когда мы только поженились, и теперь думают, что владеют нами.

– Дали вам денег?

– На покупку дома, – она вспыхнула.

– Вы имеете в виду в подарок?

Она кивнула:

– Да, это был подарок на свадьбу, чтобы мы могли купить дом. Сами, без помощи, мы его позволить себе не могли. Дома такие дорогие, особенно приличные в хороших районах.

– Ясно.