Surface tension (СИ)

Лосиния пожала плечами и скрылась в доме. Оттуда донесся какой-то шум, судя по звукам, она рылась в своем чемодане. Буквально через пару минут лосиха вышла обратно, держа в копытах небольшую книгу. – Нет, мне некогда. Прошу меня извинить, - ровно произнесла она и с книгой подмышкой стала спускаться по лестнице. Карыч и Совунья переглянулись.

- Ночевать-то хоть придешь? – снова окликнула сова, двусмысленно подмигнув. Лосиния не обратила внимания.

- Пока не знаю, - все так же равнодушно донеслось снизу. – Если сделаем перерыв, то приду, - и она удалилась. Карыч в задумчивости потер подбородок.

- Если бы речь шла о ком-то с тонко чувствующей душой – о Бараше там или обо мне… – здесь ворон гневно отвлекся на хихикающую Совунью, та под его взглядом изобразила смущение, - то эта милая барышня в жизни бы не смогла затмить для нас прекрасную Нюшу. Но мы говорим о Лосяше, а в его случае ученый – это диагноз. Да уж, давненько здесь не случалось романтических приключений. Тряхнем и мы стариной, а?

- Да ну тебя, старый греховодник.

Чаепитие продолжилось. Лениво, спокойно, как бывало только в этой долине. Молодежь еще не замечала, но те, кто отдал немало своих лет сумасшедшему внешнему миру, чувствовали странную, умиротворяющую силу этого места. Долина успокаивала. Она была ограждена горами, пустыней и морем от всего того, что заставляло душу разочаровываться и стареть. Даже время здесь, казалось, текло иначе. Словно широкая медленная река, лишенная порогов и перекатов. Все они остались там, далеко. В прошлой жизни.

========== Глава 4 ==========

1

На долину медленно опускался вечер. Долгие, теплые майские сумерки приходили на смену буйным краскам отшумевшего дня. Время, когда безмятежность гостеприимно раскрывает объятия, и не поддаться ей практически невозможно. Да не особо и хочется… а хочется просто лежать на траве в россыпях одуванчиков и мечтать. Для Бараша встречать вечера в таком настроении стало уже своего рода традицией. У него даже было любимое место на склоне холма – того самого, который с наступлением зимы превращался в обледенелую горку. Вытянувшись в траве и обняв копытами покачивающиеся на длинных ножках одуванчики, поэт лениво следил взглядом за плывущими по небу облаками. Полупрозрачные края их золотились в лучах застывшего над лесом солнца. Вот оно, вдохновение!..

- Кхе-кхе, - неожиданно раздалось над ухом, и сладкое дремотное оцепенение растаяло, словно дым. Бараш нахмурился и чуть повернул голову. Рядом, невозмутимо расстелив клетчатый плед, уселся старый ворон. Был он невероятно важен и даже (по причине одному ему известного торжественного события) в новой бабочке. А облака были такими загадочными и неторопливыми, и от их созерцания так не хотелось отвлекаться… – Бараш, поведай мне как мужчина мужчине… – а вон то облако похоже на воздушного змея. – С Нюшей последнее время ничего странного не происходит?

Поэт тяжело вздохнул и вынул изо рта травинку. Если и могло в расписании влюбленного рыцаря оказаться время, когда не хочется думать о возлюбленной, то сейчас это было именно оно. Последнее время Нюша была странной. Причем границы «последнего времени» Бараш мог назвать с точностью чуть ли не до часа: то была ночь, когда у Лосяша взорвалась установка. Но, каким бы очевидным ни был ключ к необычному поведению местной красавицы, поэт его признавать отказывался. Ему легче было поверить в то, что по гороскопу у него период любовных неудач. – Карыч, не сыпь соль на рану, - буркнул поэт и снова взялся за травинку. – Нюша видеть меня не хочет, не пойму, в чем дело. Полбеды, если бы она злилась, но ведь она спокойна! Просто ей, видимо, не до меня. Что это может быть, как по-твоему?

Ворон потер клюв. Кажется, Совунья не ошиблась, надо срочно возвращать девочку на путь истинный. Нет, Лосяш – прекрасный друг и собеседник, но видеть рядом с ним Нюшу, кокетливую модницу, такую непосредственную и юную… прогоняя странную картину, ворон для верности помотал головой. Нюша не создана для пыльных книг, сумасшедшего режима и бесконечных исследований, ей куда больше к лицу танцевать и одним взмахом ресниц покорять «приличное общество». Просто девочка устала от романтики, такое тоже бывает. Что ж, в таком случае нужно просто ей подыграть. – Видишь ли, мой юный друг… – начал ворон, подбирая слова. – Возможно, она хочет, чтобы ты проявлял больше мужества в общении с ней. Был более уверен в себе, не обращал внимания на окружающие мелочи…

Поэт испустил еще один скорбный вздох. Карычу не следует знать о многочисленных конфузах влюбленного рыцаря. Ну разве Бараш виноват в том, что одно только присутствие прекрасной Нюши напрочь выгоняет из головы все стройные длинные фразы, а так тщательно накопленную уверенность заставляет раствориться легкой дымкой? Ведь она великолепна, она так грациозна и изящна… а на словах получается только «эээ…» и «кхм, ну…». Словно колдовство какое-то! Слишком долго объяснять. Бараш безнадежно махнул копытом. – К чему слова? Я должен завоевать ее поступками.