Сурикэ

— Прямо сознаюсь, что ничего не понимаю, — сказал Сурикэ.

— И я также; недурно, если бы вы объяснились толковее.

— Сейчас выведу вас из лабиринта, — смеясь, сказал Ивон, — вот что произошло… Вы, конечно, не забыли, господа, что граф де Витре, по его собственному выражению, предложил англичанам «оказать им содействие».

— Оказать содействие, это прелестно! — воскликнул Сурикэ.

— Да, это действительно весьма удачное смягчение слова «измена», — прибавил Мрачный Взгляд.

— Итак, граф де Витре намерен был оказать свое содействие за кругленькую сумму — десять миллионов; Бито нашел, что он продешевил.

— Об этих условиях вы нам уже сообщили, — сказал Сурикэ, — из десяти миллионов два предназначались Биго.

— Верно.

— Ну?

— По-видимому, возражения Биго показались основательными графу де Витре и заставили его призадуматься; словом, вместо того чтобы продать себя и свой фрегат со всеми боевыми запасами и орудиями за десять миллионов, он потребовал двенадцать миллионов французских ливров и, кроме того, два миллиона за исполнение каких-то морских технических специальных условий, которые нисколько не касались г-на Биго.

— Черт возьми! Славный коммерческий расчет! Славная цифра, я поздравлю с этими условиями г-на де Витре, когда буду иметь честь с ним встретиться, — сказал Мрачный Взгляд с едкой иронией.

— Г-н Биго пожелал получить четыре миллиона вместо двух первоначальных.

— Интендант знает свое дело.

— Черт возьми! Что сказал граф?

— Он отказал безусловно.

— Само собою разумеется, — насмешливо заметил Сурикэ.

— Тогда они начали ругаться и в конце концов схватили друг друга за горло, однако через несколько минут перестали драться; граф предложил мировую сделку.

— Какую?

— Граф соглашался прибавить к двум выговоренным миллионам еще один, но с условием.

— С каким?

— Тут я ничего не понял.

— Ничего, все-таки продолжай, — сказал Мрачный Взгляд с оттенком горечи, — вероятно, мы поймем, в чем дело.

— Право, не знаю, господа.

— Продолжай, говорят тебе.

— Извольте. Граф вдруг сказал Биго: вы знаете Фулонскую бухту.

— Конечно, — отвечал интендант, — она с четверть версты повыше Квебека.

— Верно.

— Но с какой стати вы мне говорите об этой бухте? Что мне за дело до вашей бухты?

— Она вас близко касается.

— Так объяснитесь.

— Сейчас.

— Бухта охраняется?

— Да.

— Отрядом?

— В триста человек.

— Солдат?

— Двадцать человек солдат, остальные милиционеры.

— Отлично; кто командует постом?

— Вергор де Шамбон, флотский капитан.

— Ваш друг, если не ошибаюсь?

— Может быть.

— Этот капитан, не правда ли, тот самый Вергор де Шамбон, который, будучи комендантом форта Босежур, сдал его без боя англичанам?

— Он самый.

— Отлично! Так это сделается само собой.

— Что сделается само собой?

Граф де Витре расхохотался.

— Не разыгрывайте невинности, вы меня отлично поняли.

— Может быть, я и пойму вас, если перейдем к вопросу о тех деньгах, знаете?

— Прекрасно! Я только что собирался вернуться к этому вопросу.

— Возвращайтесь к нему скорей, дело будет лучше.

— Хорошо, — возразил граф, — туда вы и должны явиться за получением миллиона, о котором идет речь.

— Это глупая шутка, — сказал Биго, пожимая плечами.

— Я не имею привычки шутить, когда говорю о деле, — сухо возразил граф.

— Наконец, вы смеетесь надо мной! — с гневом сказал интендант.

— Нисколько, — сказал граф ледяным тоном.

— Вы говорите серьезно?

— Как нельзя более серьезно.

— Гм! — промычал он, колеблясь.

— Хотите берите, хотите нет.

— Хорошо, я согласен, — сказал он угрюмо.

— И вы не забудете моих требований?

— Я понял.

— Я хорошо знал, что мы в конце концов сговоримся.

— Вы так действуете…

— На что вы жалуетесь? За маленькую поездку и свидание с дорогим другом вы получите три миллиона ливров; другие на вашем месте не заставили бы себя так долго просить, — сказал граф со смехом.

— Хорошо, не будем больше об этом говорить; могу ли я теперь рассчитывать на вашу аккуратность?

— Даю вам честное слово офицера и дворянина.

— Право, этот граф де Витре достоин кисти художника, — иронически заметил Мрачный Взгляд.

— И этот человек осмеливается говорить о чести! — сказал Сурикэ. — Да он сумасшедший, которого надо посадить на цепь, понимает он, что такое честь!

— Что ответил г-н Биго?

— Хорошо, я вам верю, — ответил Биго.

— Не забудьте, что я вам сказал.

— Ничего не забуду.

— Так будьте покойны.

— Когда я должен явиться к Фулонской бухте за получением денег?

Граф задумался на несколько минут.

— В ночь с 12-го на 13-е сентября, в 11 часов вечера.

— Почему так поздно?

— Я думаю, вы сами знаете.

— Правда, я дурак.

— Сами себя так назвали, — возразил граф со смехом, — кстати, не забудьте захватить зажженный фонарь.

— Вместо сигнала? Очень хорошо, будет сделано, ничем не надо пренебрегать.

— Все? — спросил Сурикэ.

— Да, больше они не сказали друг другу ни слова, интендант поклонился графу, который холодно отдал ему поклон, и вышел; через некоторое время и граф последовал за своим сообщником, с тех пор я их не видал.

— Как, граф де Витре рискнул показаться на улице в Квебеке?

— Ему нечего было бояться, он был переодет флотским офицером и совершенно неузнаваем.

— Благодарю вас, — сказал Сурикэ.