СУРОВАЯ ГОТИКА

У Прошкина не было детей, а его любимые женщины прыгали с парашютом, ходили в походы на Северный Полюс, лихо штурмовали горне вершины и никогда не плакали, поэтому в распоряжении Прошкина имелся очень ограниченный круг методов борьбы с истерикой. Методов сугубо профессиональных. Самый действенный из этих методов требовал быстро и сильно двинуть гражданина кулаком, а лучше коленом, в солнечное сплетение и немедленно опустить его голову в емкость с водой и подержать там с полминуты. В таком случае у нахлебавшегося воды гражданина охота плакать отпадал на долго… Каждую часть этого метода можно было, конечно с меньшей эффективностью, применить и по отдельности. Но емкости с водой у Прошкина под рукой не было, а двинуть, усевшегося на землю для удобства рева Сашу в дыхалку он мог только ногой. Тоже конечно помогает. Но вот так вот бить коллегу, находящегося в том же звании, уважавший свое ведомство Прошкин, счел неэтичным. Поэтому он просто рывком поднял Баева за плечи, сильно тряхнул, и начал резко и решительно хлестать по щекам.

Он боли и неожиданности Саша мгновенно успокоился и уставился на Прошкина с нескрываемым недоумением, несколько раз глубоко вздохнул, поднял с земли оброненный и совершенно мокрый платок, пригладил волосы, снял несколько сухих травинок с рукава и тихо сказал:

– Вы, Прошкин, с ума сошли. Со мной так нельзя…- расстегнул кобуру и вынул пистолет…

Прошкин оцепенел от ужаса. Вот и все. Сейчас это ненормальный Баев его просто пристрелит. Да вот так возьмет и пристрелит, сперва его – Прошкина, потом из Прошкинского пистолета – фон Штерна и Борменталя… А потом скажет что по счастливой случайности застал на кладбище обезумевшего Прошкина, стреляющего в мирное население…

Но, похоже, Баев пока не вынашивал таких кровожадных планов. Он просто стал поочередно прикладывать холодную рукоятку пистолета к выступившим на его щеках от затрещин Прошкина красным пятнам, и продолжал:

– У меня ведь очень чувствительная кожа! Ну и как я теперь выгляжу! Весь красный как свекла… И зеркало у вас спрашивать – конечно, как у больного – здоровья…

У Прошкина отлегло от сердца, он даже улыбнулся и потер руки:

– Не переживайте, Александр Дмитриевич, гематом не будет! Гарантирую. Бью сильно – но аккуратно.

Баев все еще подпирал щеку пистолетом, но соображал уже совершенно здраво и четко:

– Я тут упомянул, что гражданин Борменталь не член, не член партии, я хотел сказать. Мы, Николай Павлович, как сотрудники НКВД, да и просто как сознательные советские люди, должны выяснить – кто же способствовал тому, что в секретную группу, которой доверена такая ценная, конфиденциальная информация, был включен беспартийный гражданин. Ведь это непорядок. Больше того – чей-то должностной проступок. Надо срочно принимать меры.

– Да он в группе по случайности… – Прошкин хихикнул и рассказал Баеву историю с несчастливой фамилией и антисоветской пьесой – в качестве компенсации за пощечины. Но Сашу история вовсе не развеселила. Наоборот, он выглядел как-то непривычно серьезно и озабочено.

– Я, Прошкин в случайности не верю. Тем более в такие двусмысленные курьезы. Помните, как говорит товарищ Сталин? У каждого перегиба есть имя, отчество и фамилия. А вдруг он дедушку отравит? Как знать что у такого гражданина на уме? Человек был арестован как пособник антисоветчика – и его вдруг в группу подобную нашей включают…Случайно?

– Ну, может он специалист какой-то редкий…- предположил Прошкин.

– Нет незаменимых, есть не замененные, – Баев вернул пистолет на место – в кобуру – и решительно одернул гимнастерку, – Предложили бы – как нам туда попасть, только пока без скандала…Времени мало…

Да что всем времени так в этой группе не хватает! В который раз за день удивился Прошкин, можно подумать немцы около границы окопались! Но предложение внес:

– Вы же Александр Дмитриевич, как говорят, талантливый актер, вот и упали б в обморок – вроде как от солнца. А я – попрошу фон Штерна нас приютить до приезда скорой помощи…Он ведь интеллигентный человек старой закалки и не откажет.

– Дед может и маразматик, но уж никак не идиот!

– Так придумайте что-нибудь лучше, – примирительно сказал Прошкин.

– Зачем? Сама идея мне нравится…

Баев рассмеялся, совершенно неожиданно высоко подпрыгнул и на лету ударил Прошкина ногами куда-то под подбородок и в грудь. Прошкин отлетел на несколько метров, натолкнулся на дерево и съехал на землю, с неба над которой, прямо на него, посыпались со своих установленных астрономами мест крупные зеленые звезды…

7.

Вспышки звезд ослабли, туман попытался рассеяться, а небо плавно трансформировалось в лепной потолок незнакомой Прошкину комнаты. Он лежал на диване, а у его ложа препирались Баев и Борменталь – совершенно как старинные кавалеры за право первыми припасть к руке прекрасной дамы. Кавалеры… Кавалеры ордена…Ордена креста… Крестоносцы…Рыцари Храма…Розенкрейцеры…Братства Креста и Розы… Ветер сдувал засохшие розовые лепестки с гранитного черного камня…