Суровая мужская проза

Искомая «лачуга» являлась самым настоящим швейцарским шале, сошедшим с обложек глянцевых журналов – калиброванные толстенные брёвна, обработанные светло-фиолетовой «морилкой», высокие стрельчатые окна, характерная крыша.

– Впечатляет, – сознался Санька. – Симпатичное и элегантное сооружение, спора нет. Причём, сразу видно, что очень-очень дорогое.

– Тысяч на семьсот-восемьсот Евро потянет, – подтвердил Николаев. – Не считая, понятное дело, стоимости самого земельного участка, а также отдельной платы за подвод и подключение всех коммуникаций.

– Кто же проживает в этом шикарном бунгало?

– Попробуй угадать.

– Крупный бизнесмен, занимающийся капитальным и дорожным строительством?

– Надо же. Сообразительный. Почти угадал…. Начальник тылового обеспечения Северо-Западного военного округа. Звание? Генерал, надо думать. Я Гаврилыча в форме никогда не видел.

– А…. Э-э-э…

– Интересуешься, откуда у генерала столько бабла?

– Ну, да, – сдавленным голосом выдохнул Романов. – Интересно, к чему скрывать…

– «Откаты» по строительным подрядам. В первую очередь, по жилым объектам, предназначенным для армейских офицеров, выходящих в запас. Законы нынче ужасно гуманные и расплывчатые…. За что – «откаты»? За подпись, конечно. Из серии: – «Пока бабок не будет, Акта приёма-передач не подпишу. А при сдаче серьёзного объекта всегда найдётся – к чему придраться…».

Они подошли к шале.

Вскоре на широкое крыльцо, сработанное из малинового и тёмно-зелёного «онежского» порфира, вышел благообразный низенький старичок, облачённый в стёганый байховый халат – «а-ля классический русский барин из девятнадцатого века».

– Привет, жадная тыловая крыса, – широко и лучезарно улыбаясь, поздоровался банкир.

– И тебе, денежный мешок, не хворать, – вальяжно отозвался генерал. – А это ещё кто с тобой?

– Мой начальник Службы безопасности. При Романове можно говорить свободно, ничего не опасаясь. Свой человек. В доску. Скала. Кремень. Тем более что в экономических и финансовых вопросах он абсолютно ничего не понимает.

– Как скажешь, Иваныч. Тебе виднее…

Банкир и генерал принялись несуетливо и со знанием дела обсуждать дела текущие – суммы, комиссионные проценты, номера договоров и дополнительных соглашений, формулировки платёжных поручений, условия конвертации «деревянных» российских рублей в твёрдые и благородные иностранные валюты…

Они обсуждали, а в Санькиной забубённой голове бродили – нескончаемым хороводом – тяжёлые и неприятные мысли: – «Куда, мать его, катится страна? Совсем охренели Властители в атаке финансово-потребительской…. Ладно, бизнесмены. Жульничают на каждом шагу, злостно уклоняются от уплаты налогов. Им это сам Бог велел. Мол, натура у них такая: предприимчивая, прижимистая и бессовестная насквозь…. Но, извините, люди в погонах? Они же присягу, блин горелый, давали! Типа – клялись-обещались верно и бескорыстно Родине служить…. Ничего не понимаю! Заигралась наша Россия-матушка с нетленными либеральными ценностями. Заигралась…».

Деловой разговор, тем временем, завершился. Вернее, перешёл в спокойную бытовую фазу.

– Через неделю начинается сезон весенней охоты, – любезно напомнил Николаев. – Поедешь? Ты же, как помнится, обожаешь это дело.

– На нашу Любимовскую охотничью базу заскочу, – лениво зевнул Гаврилыч. – В субботу немного постреляю. Куда же без этого? А в воскресенье встану часов в девять утра и, слегка опохмелившись, вернусь в город. У заместителя по финансам, понимаешь, образовался юбилей, мол, двадцать пять лет безупречной службы. Обязательно надо порадовать подчинённого личным присутствием. Обязательно. Чтобы не обиделся, сука тупая, и зла не затаил…

Возле симпатичного генеральского шале был припаркован новёхонький японский внедорожник. Уходя, Санька – чисто по многолетней профессиональной привычке – запомнил марку машины и государственный регистрационный номер…

Следующая рабочая неделя прошла – словно в густом, вязком и приставучем тумане. Всё валилось из рук. Настроение было – хуже не придумаешь. Подскочило давление, регулярно наведывалась в гости надоедливая мигрень, навалилась коварная бессонница.

Романов нервничал, раздражался по пустякам и беспрестанно орал на подчинённых…

Наступил вечер пятницы. Иван Иванович, как назло, отбыл в срочную заграничную командировку, поэтому и традиционные дружеские посиделки были отменены.

Злой и усталый, Санька отправился домой. На другие варианты что-то не тянуло.

Хмуро сидел перед работающим телевизором, раздражённо «щёлкал» пультом, бездумно перескакивая с одной программы на другую, и безо всякого удовольствия, прямо из горлышка, посасывал дорогущий французский коньяк.

На телевизионном экране возникла симпатичная блондинистая телеведущая и, мило улыбнувшись, объявила: