Суровая Проза, Трилогия(CИ)

- Очень похоже на то, - подтвердил Тёмный на голубом глазу. - Вот, вы сами посудите.... Эдмона Дантеса подло подставили, и он на долгие-долгие годы попал в тюрьму. Сидел там, размышлял, терялся в догадках. А потом, когда подвернулся счастливый случай, успешно сбежал из тюрьмы, разбогател, заделался высокородным графом и узнал имена коварных "подставщиков".... И что же дальше? Разработал наш благородный граф Монте-Кристо целый комплексный план отмщения и, в конечном итоге, воплотил его в жизнь. Причём, до конца. Со всеми фигурантами разобрался по полной и расширенной программе, ни разу не притормозив. Замечу, что и всем ближайшим родственникам обидчиков досталось от него: и положение в обществе потеряли навсегда, и доброе имя, и капиталов лишились.... Резюмирую. "Нормальный" мститель, он всегда действует прямолинейно. Наметил, к примеру, семь-восемь жертв и давай их убивать: лично, призвав на помощь верных друзей, или же обратившись к услугам профессиональных наёмников. Одного прикончил, второго, третьего, четвёртого, а после этого, вдруг, остановился. Мол: - "Праведный гнев в моей груди уже больше не клокочет. Хватит крови. Поскачу-ка я в прерию - подбивать промежуточные жизненные итоги...". И, обратите внимание, про родственников своих обидчиков "правильный" мститель практически никогда даже не вспоминает.... Маньяк же - совсем другое дело. Он и остановиться не может. И "ближний круг" своих жертв всегда, как правило, держит в уме....

- Отставить! - мельком взглянув на циферблат наручных часов, занервничал Томас Бридж. - Болтуны выискались. Языки, что называется, без костей.... Вынужден вас покинуть, господа ассистенты, профессора и доктора. Пришло время принять...э-э-э, некоторые лечебные препараты. А вы трепитесь, трепитесь. Обсуждайте ваши важные научные проблемы. Не возражаю. Всех благ. До завтра...

"Пустынный" генерал, громко пукнув на прощание, ушёл, а Белов и Геббельс продолжили - с видимым удовольствием - жаркие дискуссии на различные психиатрические темы.

"Смотри-ка ты, как хорошо Артёмка подготовился к выполнению этого особо-важного задания", - одобрил Петров. - "Чешет, как по писанному. Молодчина...".

Минут через двадцать он решил, что пришла пора приступить к следующей фазе операции. Решил и, соответственно, приступил. То бишь, грохнулся с нар на каменный пол, закатил глаза, выгнулся крутой дугой и забился в отчаянных конвульсиях.

- Профессор, что с вами? - бросился на помощь Тёмный. - А, ведь, предупреждали, что у него сильнейшая аллергия на многие виды лекарств. Нет же, глотай, глотай. Узурпаторы.... Да помогите же, ради Бога! Пока он себе язык не откусил. Мне одному не справиться...

- Что делать? - запаниковал "пустынный" доктор. - Охранник! Ко мне! Отпирай дверь!

- Дык, не положено...

- Молчать! Отпирай!

Треск ключа, торопливо поворачиваемого в замочной скважине. Противный скрип ржавых дверных петель. Шум шагов. "Цок" отпираемой защёлки на медицинском саквояже.

- Ты держи профессору ноги, а ты - голову, - велел Геббельс. - Сейчас я ему вколю дозу стимулятора...

Прошло ещё пять-шесть секунд. На каменном полу лежали два неподвижных тела.

- Минут пятнадцать будут без сознания. Может, и все двадцать, - констатировал Белов. - Свяжем?

- А чем, собственно? - болезненно поморщился Лёха. - Подручными средствами? То бишь, предварительно порвав их собственные куртки на полосы? Не будем, пожалуй, рисковать. Да и времени нет. Кончаем...

Противный хруст, сопровождавший процесс "скручивания" шейных позвонков. Второй...

Прихватив трофейное огнестрельное оружие, пару ножей (из ножен охранника и докторского саквояжа), а также увесистую связку ключей, они вышли из тюремной камеры и прошли метров семьдесят - по подземному коридору - направо.

- Помещение, аналогичное нашему, - остановившись, хмыкнул Петров. - В том смысле, что бывшему нашему. Дверь, решётка, тусклая лампочка, узкие нары.... Эй, узник, отзовись.

- Чего надо? - поинтересовался тусклый равнодушный голос. - Спать не мешайте, ироды...

- Свободы, морда, хочешь? Я кстати, обожаю сладкий кленовый канадский сироп. Очень-очень-очень.

Активно зашевелился комок каких-то неаппетитных тряпок, и вскоре из него выбрался, неловко соскочив с нар, худенький человечек: пожилой, совершенно седой, бородатый, с измождённым бледным лицом, облачённый в совершенно-невероятные лохмотья.

Соскочил и потерянно забормотал:

- Ч-что, ч-что вы с-сказали?

- То и сказал. Мол, обожаю сладкий кленовый канадский сироп. Очень-очень-очень... Ась?

- М-мне его д-давали в-вместе с м-материнским м-молоком, - произнёс нужный ответ человечек, после чего, облегчённо вздохнув, плавно опустился на каменный пол камеры и, обхватив голову ладонями, тихонечко зарыдал.

- Э-э, старина Курье, - забеспокоился Лёха. - Что с тобой?

- Д-д-д.... Д-двенадцать л-л-л...

- Отставить - заикаться!