Суровая Проза, Трилогия(CИ)

- Не знаю. Он же - бербер. По крайней мере, так считается. Определили, наверное, в другую тюремную камеру, предназначенную для местного населения.... А верблюда твоего, Алекс, эти ублюдки застрелили. Он решил заступиться за тебя. В атаку пошёл. Одному облому в камуфляже копытом в лоб заехал. А высокого типа со шрамом на физиономии даже попытался укусить за плечо. Вот, и словил автоматную очередь...

- Жаль, - расстроенно поморщился Лёха. - Хорошие у Володи были глаза. Умные и лукавые. Чисто "путинские".... Что у нас с численным составом противника?

- На сторожевом посту четверо дежурили. Здесь ещё шестерых видел, когда сняли повязку с глаз. Общее количество, судя по всему, не превышает двадцати-тридцати человек. То бишь, бойцов.

- Нормальный вариант. Прорвёмся.

- Это точно.... Кстати, без сознания, брат, ты провалялся несколько часов. Так что, нынче у нас - ночь...

Постепенно противный звон в ушах стих, голова перестала кружиться, зрение полностью восстановилось, и Петров внимательно огляделся по сторонам.

Они находились в каменной, почти квадратной камере: метров пятнадцать-восемнадцать квадратных, тусклая светло-жёлтая лампочка под потолком, нары в два ряда, узкий столик между ними, низенькая дверь, рядом с дверью - решётка из толстых железных прутьев вполовину стены. Вдоль решётки (по низу), была закреплена широкая деревянная полка, а в дальнем левом углу разместилась "туалетная" дырка.

Тёмный (в полном соответствии с рабочим планом, заранее разработанным на такой случай), поднялся на ноги, подошёл к решётке и, крепко ухватившись ладонями за её прутья, прокричал - нервным и жалостливым "ботаническим" фальцетом, на английском языке - в серо-жёлтую полумглу:

- Дежурный! Эй, дежурный! Отзовись! Ну, пожалуйста...

- Чего надо, гринго? - неохотно отозвался сонный бас.

- Я не "гринго", а канадский подданный.

- А какая разница?

- Очень большая. Канада, она очень лояльно и толерантно относится ко всем арабским странам и режимам.

- Как - относится?

- Лояльно и толерантно. То есть, миролюбиво.

- Ага, кажется, понял.... Чего надо?

- Доктора. Профессору Бруно плохо.

- Кха-кха, - Лёха старательно изобразил рвотные позывы. - Кха-кха-кха-кха...

- Вы не сомневайтесь, - продолжил лицедействовать Белов. - Компания, на которую мы работаем, богатая. Все расходы возместит и оплатит.

- Богатая, говоришь?

- Очень, - подтвердил Белов. - Доктора позовите. Пожалуйста...

- Хорошо, я сейчас свяжусь с командованием, - помолчав пять-шесть секунд, сжалился бас. - Подождите, канадцы, немного.

Невидимый дежурный коротко доложил (очевидно, по рации), о сложившейся ситуации, а завершив разговор, успокоил:

- Генерал уже на подходе, и доктор - с аптечкой - вместе с ним.

- Генерал, мать его, - тихонько пробормотал Петров. - Непонятки продолжаются. Как бы ни расстреляли, в горячке. Генералы, они ребята скорые - на расправу кровавую...

В помещении, примыкавшем - посредством решётки - к их тюремной камере, загорелась длинная секция "дневного" света.

- Пластиковые стулья, прямоугольный стол со стопкой бумажных листов, несколько шариковых ручек, - запечалился Тёмный. - Скорее всего, сейчас будет проведён допрос, сопровождаемый оформлением официального протокола.... Как думаешь, Алекс, генерал-то чей будет? Неужели, "цэрушный"?

- Скоро узнаем, - невесело хмыкнул Петров. - Палыч, кстати, ни о чём таком не предупреждал...

Послышался тихий, едва слышный скрип дверных петель, и в помещение за решёткой вошли двое.

"Тьфу ты, мать его! Чтоб вас всех - долго, да по-разному!", - в сердцах возмутился Лёха. - "Изощрённый маскарад какой-то, право слово...".

Один из посетителей - статный, высокий и широкоплечий - был облачён в классическую генеральскую форму "английского образца". Однако в его внешнем облике наблюдались сразу три ярко-выраженные странности. Во-первых, генерал был до неприличия молод, лет двадцати шести-девяти от роду. Во-вторых, его мундир был без всякой меры украшен множеством самых разнообразных и разлапистых орденов - такое впечатление - всех стран и народов. Даже звезда "Героя России" - рядом с двумя американскими орденами "Пурпурное сердце" - наличествовала. В-третьих, глаза вошедшего были излишне светлыми, почти белыми, и блестели очень уж тревожно и беспокойно.

Второй гость (среднего возраста, с аккуратным тёмно-коричневым чемоданчиком в руках), был, наоборот, худеньким, щуплым и низкорослым. На его узких рахитичных плечах гордо красовался белый медицинский халат, а на голове - докторская шапочка того же цвета. И всё бы ничего, но и халат, и головной убор данного комедийного персонажа были щедро разрисованы - во всех мыслимых и немыслимых местах - чёрной фашисткой свастикой.