Суровая Проза, Трилогия(CИ)

Неожиданно мелодия-тональность воя резко изменилась: от легкомысленной мечтательности не осталось и следа, лишь сплошная заполошная тревога - медленно, но верно преображавшаяся в один сплошной и безжалостный вселенский ужас...

Пустынные волки, словно бы получив чёткий начальственный сигнал-приказ, резко развернулись и дружно рванули прочь - прямо на ласковое утреннее солнце.

- Э-э, русский, - поднявшись с валуна, несколько раз сильно дёрнул за рукав пятнистой куртки Белова пожилой бербер. - Угомонись.... Эй! Они уже ушли. Прекрати глотку надрывать.... Ну, кому я сказал?

- А? Что?

- Ничего. Просто лобо убежали. Путь свободен. Можно выдвигаться на маршрут.

- Увы, но нельзя, - возразил Лёха.

- Почему?

- Потому. Наши верблюды спят. И проснутся, как я предполагаю, только часов через пятнадцать-двадцать.

- Ну, да, конечно. Запамятовал, - засмущался Маххамад-младший. - Старею, наверное. Ладно, подождём. Не вопрос..... Пошли-ка, соратники по ремеслу, в пещеру. У меня при себе имеется карточная колода. Сыграем во что-нибудь интересное и поучительное. Я, кстати, знаю несколько русских карточных игр. В частности, "буру", "секу" и "козла". Тряхну, так и быть, стариной...

Прошло ещё несколько суток. Зной, песок, вредные и капризные верблюды, плюющиеся во все стороны. Противный северо-восточный ветер, несущий целые тучи мельчайшего песка. Ночёвки в тесной палатке и у дымных костров, сложенных из "ароматного" верблюжьего навоза. Стойкая изжога от "ооновских" сухих пайков. Скорпионы и пауки, так и норовящие забраться под одежду. Серебристые и угольно-чёрные змеи, ползающие и тут и там. Ощущение грязного-грязного тела. Хроническая боль в пояснице. Распухший и онемевший кобчик. Романтика голимая, идеальная и законченная, короче говоря...

Минул полдень очередного походного дня. Приближался вечер. Тускло-жёлтое солнце уверенно направилось на запад.

Маххамад-младший, следовавший (как и всегда), во главе каравана, неожиданно остановил своего Султана и поднял вверх правую руку, подзывая к себе.

Они, обогнув "тягловых" верблюдов, подъехали.

- Рановато для ужина, - заметил Тёмный. - Впрочем, старина, если ты проголодался, то я с удовольствием составлю компанию. Не вопрос...

- Не будет привала, - отрицательно помотал головой бербер. - Видишь, впереди - чёрные скалы?

- Ага, есть такое дело. Скалистые все такие из себя. И внешне неприступные.... А что?

- Это - мираж. На самом деле там находится проход в искомый оазис Аль-Дуз.

- Понятно...

- А вон тот непривычно-высокий и извилистый бархан? - махнул рукой в сторону Лёха. - Тоже мираж?

- Нет, этот бархан - самый-самый настоящий. А прямо за ним, как раз, и расположен стационарный пост ребят из оазиса. Проход стерегут, суки рваные.... "Суки рваные" - одно из самых любимых выражений достославного генерала Ветра. Да и многих его подчинённых.

- Есть такое дело, не спорю.... Двигаемся вдоль бархана, а потом поворачиваем к чёрным скалам?

- Ты, русский, очень догадливый.... Всё, господа офицеры, быстренько "напяливайте" на себя "образы" канадских ботанов. То есть, учёных-зоологов. Ваш выход, клоуны "грушные".... Э-э, очки-то не забудьте на курносых носах разместить.... Ну-ка, посмотрите на меня. Нормальный вариант. Сойдёт...

Тёмно-рыжий бархан резко оборвался.

Караван, поменяв курс примерно на тридцать пять градусов, повернул к чёрным скалам. Володя - верблюд Лёхи - замыкал походную колонну.

- Стоять, твари! - рявкнул сзади (на дурном арабском языке), властный мужской голос, многократно усиленный мегафоном. - Стреляем при малейшем неповиновении! Слезть с верблюдов, гниды дешёвые! Быстрее, сукины дети! Ещё быстрее! Поднять руки над головами! Поднять, я сказал! Выше...

Глава тринадцатая

На верблюдах - люди как из стали

Петров и попытался слезть. По-честному. И руки вверх поднять.

Но одно очень плохо сочеталось с другим. Вернее, никак не сочеталось. То бишь, и слезть, и поднять. Практически невозможно - ежели попытаться всё это сделать одновременно....

Поэтому он и свалился с Володи - пошло, неловко и крайне неаккуратно: головой в песок. Семь раз описаться от смеха и не встать. Если, понятное дело, наблюдать за этим действом со стороны.

Наблюдать со стороны, как известно, это вам не пятидесятикилограммовые мешки с цементом ворочать...

Итак, значится, он спикировал с верблюда - головой в песок. И ударился темечком по-серьёзному, до острой боли. Да и цветастый шешем слетел с головы.

"Главное, братец, стони пожалостливее", - посоветовал опытный внутренний голос. - "И ладошками - бережно-бережно - голову ощупывай. Ещё - бережнее. Ещё - жалостливее.... Молодец, конечно. А теперь тошноту изобрази.... Э-э, только не переусердствуй. Как бы очочки с носа не свалились. Сломаются ещё, не дай Бог...".