Суровая Проза, Трилогия(CИ)

- Как маленькие и доверчивые дети - тягучие и безумно-вкусные ягодно-фруктовые ириски...

Неделя пролетела практически незаметно. То бишь, как один бесконечно-сладостный и безудержно-радостный миг.

Наступил последний "отпускной" вечер.

Лёха шёл на очередное свиданье с любимой женщиной, которое было назначено на двадцать один ноль-ноль, за самым дальним складским сборно-щитовым ангаром. Там - на самой границе с пустыней - у влюблённых было оборудовано тайное уютное "гнёздышко". Так, ничего особенного: несколько составленных в ряд прямоугольных фанерных ящиков из-под медикаментов (очень крепких ящиков), накрытых списанным полосатым матрацем, конфискованным - пасмурной беззвёздной ночью - из мусорной бытовки. Хорошее такое местечко, полностью безлюдное - особенно в тёмное время суток.

До условленного времени оставалось ещё порядка получаса, поэтому Петров шагал откровенно неторопливо, даже, чтобы убить лишние десять-двенадцать минут, заложил небольшой крюк.

Недалеко от служебного входа в помещение столовой, на пустом тёмно-синем пластиковом ящике из-под мясных консервов, сидел Подопригора. Чуть сгорбившись, сидел, безвольно склоняясь над белым листом бумаги. В метре от него, на серо-жёлтом песке, валялся вскрытый конверт, украшенный разноцветными почтовыми марками.

"Горняк письмецо получил", - подсказал наблюдательный внутренний голос. - "Теперь, понятное дело, читает.... А содержание письма, очень похоже, совсем и недоброе. Сгорбленность характерная. И рука, держащая бумажный лист, чуть заметно подрагивает.... Опаньки, крохотная слезинка сорвалась с Серёгиных ресниц. Значит, случилось что-то серьёзное. Может, кто-то из близких родственников умер.... Неудобно как-то получается. Человек скорбит. А ты, братец, наоборот, лучишься личным счастьем. Сворачивай-ка, старший лейтенант, в сторону...".

Но свернуть не получилось.

Подопригора резко вскинул голову, обернулся на звук шагов и, отрешённо глядя на сослуживца пустыми прозрачными глазами, пробормотал:

- Как же, Алекс, такое могло произойти? Как же - могло? А?

- Что-то случилось? - осторожно спросил Лёха.

- Да, случилось. У меня, к сожалению, больше нет гражданской жены. И невесты - нет.

- Амальгама.... Она погибла?

- Лучше бы, действительно, погибла, - зло скрипнул зубами Горняк. - Вот, возьми, - протянул лист бумаги. - Прочти вслух. Чтобы до меня лучше дошло.... Читай! Пожалуйста...

- Хорошо, брат. Как скажешь. Кха-кха, - смущённо откашлялся Петров. - Значится так.... Здравствуй, дядя Серёжа. Пишу тебе по поручению моей старшей сестры Алёны. Она очень просила. Даже и не знаю - с чего начать.... Извини, пожалуйста, но вынуждена сообщить новость, которая тебе будет неприятна. Дело в том, что Лена больше не работает - по её словам - в вашей Конторе. То есть, вышла в "законную отставку". И даже "полноценное выходное пособие" получила.... А ещё она вышла замуж и уехала - вместе с мужем - из России. Вот. Извини ещё раз.... Её муж - очень тихий, спокойный, хороший и добрый дядечка. Правда, пожилой, низенький и лысый. Зовут - "герр Отто Пушениг". Он австриец, проживает где-то под Веной. Ещё у него и второй дом имеется, летний. Где-то на юге Австрии, в провинции Каринтия. Правда, смешное название? Отто - по выправке - бывший военный. Я в этом теперь разбираюсь. А может, и не бывший. Ещё он немного похож на шпиона, так как очень загадочный и молчаливый.... Вот, и все наши новости. Извини, дядя Серёжа, если что не так. Любящая и уважающая тебя, Елизавета Иванова...". Не понимаю...

- Чего ты, Алекс, не понимаешь?

- Ну, как же.... Амальгама, она же очень прямая, отважная и решительная. Ну, встретила хорошего человека, влюбилась и вышла за него замуж. Бывает.... Ну, почему же она тебе лично об этом не сообщила, а? Нет, для майора Мальгиной такое поведение совершенно нехарактерно.

- Нехарактерно, тут ты прав, - поразмышляв с полминуты, согласился Подопригора. - Значит, никакой любви с австрийским подданным не было и в помине. По крайней мере, с её стороны.

- А что же тогда было?

- Служебное задание. То бишь, приказ "о внедрении". Наверное, этот австрийский Отто Пушениг - не простая птица. Имеет, скорее всего, прямое отношение к одной из многочисленных "натовских" структур. А Алёна - служака до мозга костей. Мол, приказ - дело святое, и обжалованию не подлежит.... Не стала общаться со мной? Знать, и этот интимный момент был жёстко оговорён в мудрых начальственных инструкциях.... Ох, уж, эта наша Служба, жестянка жестяная. Буду в отставку подавать...

- Как это - в отставку? - опешил Лёха.

- Так это. Не смогу я - после всего произошедшего - находиться в славных Рядах. Не смогу, и всё тут. Слишком цена высока и непомерна. Мать его.... Ну, не стоит сломанная жизнь - успешной карьеры. Как бы так оно.... Или же я не прав?

- Не знаю. Честное слово, не знаю. Не мне, короче говоря, судить.... Ты, брат, не рубил бы с плеча? А? Подумай ещё. Взвесь всё - без излишней горячки.