Суровая Родина. Нехороший путеводитель по Кемерово

– Виктор, был я как-то в Германии, немцы спрашивают: «Ты откуда?» Я им: «Из Кемерово». Полезли они в интернет, нашли политическую карту мира с фокусом на Россию и прилегающие страны и говорят: «А, понятно, это почти Монголия!» – уточняю я географическое расположение Кемерово.

– Москва, Питер – там же русских уже нет вообще – одни пришельцы. А мы с тобой кто?

– Ушельцы? – развиваю я его мысль.

– Правильно! Вы их всех уйдём! – он залпом опрокидывает в себя вискарь. – Помнишь, как в 1989 ваши шахтёры весь союз расшевелили? Вся эта заваруха с вас и началась! Кузбасс – не продаст!

Конечно, я помнил, как 11 июля 1989 года в Кузбассе началась массовая забастовка шахтёров, которая вскоре распространилась на все угольные бассейны СССР. Профсоюзы не поддержали бастующих и встали на сторону руководства шахт. Возникла типичная революционная ситуация, впервые сформулированная В. И. Лениным в работе «Маёвка революционного пролетариата» (1913 года): «Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде». Стачкомы в шахтёрских районах фактически взяли на себя функции местной власти. Рабочие предъявили около 20 экономических требований (повышение дополнительной оплаты за вечерние и ночные смены и пособий семьям погибших шахтёров, совершенствование механизации и техники безопасности, улучшение снабжения, расширение строительства жилья, благоустройство городов).

– А потом, как вы Ельцину дали прикурить в 98-м, когда «легли на рельсы»? Мы в Тагиле на нашем заводе с мужиками за вас каждый второй тост поднимали. Сила силу гнёт, да?!! – Виктор не может остановиться в своей гордости за Кузбасс.

– За Тагил! И за Кузбасс! – мой новый друг заказал нам с ним ещё по сто вискарика и обнял меня за плечи как родного человека.

В 1998-м я – студент-историк и все события того времени были для меня «не из газет».

СССР пал в один день. Вчера мы жили в совке, а завтра —уже нигде. Проблемы, которые были при нём в шахтерских городах, никуда не делись и в конце 90-х.

1 мая 1998 года в Кузбассе в шахтёрском городе Анжеро-Судженске несколько горняков объявили голодовку с требованием выплатить огромные долги по зарплате. Этому никто не придал значения – подобные акции тогда были повсеместным явлением. Через несколько дней в голодовке уже участвовали десятки шахтёров, и она была перемещена к зданию местной администрации. Со стороны властей – нулевая реакция. С 10 мая во многих городах Кузбасса шли уже не голодовки, а шахтёрские митинги. Власть по-прежнему оставалась глуха.

13 мая «киндер-сюрприз» – премьер-министр Кириенко, выступая в Госдуме по поводу многочисленных акций протеста, заявил, что «такому давлению правительство не подчинится, а вместо этого продолжит “реструктуризацию” отрасли по требованиям Международного банка реконструкции и развития». Это и стало последней каплей.

14 мая шахтёры Кузбасса перекрыли движение по железным дорогам Кузбасса – началась «рельсовая война». На следующий день их примеру последовали шахтёры Ростовской области и Республики Коми. В последующие дни протест нарастал. Вся Россия оказалась охвачена волной перекрытий. Кроме шахтёрских регионов, были крупные перекрытия в Тюмени, Туле, Пермской области. Шахтёры требовали уже не возврата долгов по зарплате, а выдвигали требования отставки президента. Такое было впервые в истории. Впервые после окончания чеченской войны ежедневные сводки МВД начинались словами: «сегодня обстановка в России остаётся напряжённой». Наивысшего накала борьба достигла 20-21 мая 1998.

В Кузбассе власть фактически оказалась в руках шахтёрских стачкомов. Впервые возникло их название – Комитеты спасения. Газета «Трудовая Россия» назвала эти события генеральной репетицией Всероссийской политической стачки.

Власти через несколько дней наконец-то опомнились и отправили своих эмиссаров в шахтёрские регионы, дав им установку: обещать какие угодно уступки, лишь бы заставить шахтёров уйти с рельсов. Иногда доходило до совсем комичных ситуаций. Например, в одном из протоколов, подписанном между властями и шахтёрскими профсоюзами в Кузбассе, в первом пункте было сказано: «…отправить Ельцина Б. Н. в отставку. Срок исполнения – 1 июля 1998 года. Согласовано – вице-премьер Сысуев, губернатор Тулеев».11 июня 1998 г. в Москве у Дома Правительства РФ начался многомесячный пикет Независимого профсоюза горняков с требованием отставки Президента, получивший в СМИ название «Пикет на Горбатом мосту». Он угрожал Кремлю не меньше рельсовых войн.

Из Кузбасса в Москву приехали суровые сибирские мужики-шахтёры. Они долбили касками по Горбатому мосту у Белого Дома и требовали выплаты зарплаты и выполнения других требований. Это пугало Кремль. Позднее Борис Ельцин в своих воспоминаниях напишет:

«Может быть, сейчас уже мало кто помнит знаменитую “рельсовую войну” лета 98-го года, но уверен, что Сергей Кириенко, кстати, как и я, с содроганием вспоминает ту волну шахтёрских забастовок.