Суровое испытание

Началось заседание. Уже миновала середина октября, но жара стояла несусветная, и в зале суда, несмотря на включенный кондиционер, было душно. Поднимаясь на место для свидетелей, Кан Инхо краем глаза приметил Юн Чаэ. Она злобно сверлила его взглядом. Размышляя о причине столь лютой ненависти, он зачитал свидетельскую присягу. Прокурор уточнил факты, свидетелем которых стал Кан Инхо, и с места поднялся адвокат Хван. Лицо его, как всегда, было непроницаемо, однако ступал он браво. Адвокат встал перед с ним, растянув узкие губы в непонятной усмешке.

— Свидетель! Вы же состояли в педпрофсоюзе с марта 1997 года?

Для Кан Инхо это прозвучало как гром среди ясного неба.

93

Он замешкался. Профсоюз педагогических работников? Ему было совершенно невдомек, каким образом этот факт связан с нынешним делом.

— Вы вступили в членство и участвовали в работе этого профсоюза в марте 1997 года, еще в то время, когда деятельность его считалась нелегальной, не так ли? — спросил адвокат Хван, сверля глазами свидетеля.

Кан Инхо внезапно почувствовал себя рыбиной со вспоротым брюхом, и адвокат, вооружившись ножом, вот-вот приготовит из него хве[10]. Под мышками проступили капли холодного пота, рубашка моментально намокла.

— Что-то не припоминаю, — ответил Кан Инхо, уговаривая себя успокоиться и собраться с мыслями.

На это адвокат Хван потряс какой-то бумагой.

— Здесь написано, что вы вступили в педпрофсоюз в 1997 году и занимались активной деятельностью вплоть до декабря 1999 года, когда оставили должность преподавателя…

Тут поднялся прокурор:

— Ваша честь, я протестую! Защита сейчас пытается вменить в вину прошлое свидетеля, которое не имеет никакого отношения к нынешнему делу.

Адвокат Хван, в очередной раз окинув колючим взглядом Кан Инхо, повернулся к судье:

— Это не так. Этот человек — важный свидетель, который более всех был посвящен в происходящее за стенами интерната «Чаэ». Он также выступил главным инициатором этого процесса, обвинив трех человек в тяжких деяниях. И я считаю весьма важным убедиться в честности и порядочности этого свидетеля, потому как особенность подобных дел заключается в отсутствии очевидцев на месте преступления. Однако в данную минуту свидетель отрицает наличие своего имени в документах, где оно написано черным по белому. Я предоставляю поименный список членов педпрофсоюза тех лет.

Судья, получивший из рук адвоката список, после некоторой заминки произнес:

— Согласен. Свидетель, хотя на тот момент деятельность этой организации считалась незаконной, насколько мне известно, сейчас этому не придают большого значения, поэтому, если честно, мне непонятно ваше желание отрицать членство в этом союзе. Ваше имя — Кан Инхо — значится в списке. И дата вступления действительно март 1997 года.

Лицо Кан Инхо побелело. В зале поднялся шум. Он поднапряг память, вороша события давних дней. Но сколько бы ни ломал голову, не мог припомнить, что вступал в эту организацию, не говоря уж об активном участии. Сказать по правде, в то время его не шибко интересовали профсоюзы. В 1997 году он устроился преподавателем и зимой того же года, не успев даже довести семестр до конца, ушел в армию.

— Прошу прощения, но я в самом деле не помню. Тогда я совсем недолго работал учителем, так как пришлось пойти в армию…

Судья с недоверием посмотрел ему прямо в глаза. На лице адвоката Хвана промелькнула едва заметная ухмылка.

— Далее. В 1997 году, будучи преподавателем старшей женской школы искусств сеульского округа Сондонгу, свидетель применил сексуальное насилие к своей ученице мисс Чан Мёнхи, в результате чего она покончила жизнь самоубийством, не так ли?

Если до этого у него было ощущение, что ему ни с того ни с сего надавали пощечин, то сейчас его будто грохнули по затылку молотком. У судьи на лице было написано: ну и ну, чем дальше в лес, тем больше дров. Прокурор собрался вновь подняться с места, но судья проговорил:

— У нас нет намерения ковыряться в прошлом свидетеля, однако, учитывая характер дела, нравственный аспект является важным показателем, так что, адвокат можете продолжать!

Зал притих. Создалось впечатление, будто здесь не суд над близнецами Ли и Пак Бохёном, а разбор обстоятельств прошлого Кан Инхо.

— Я не совершал сексуального насилия, а о самоубийстве узнал уже после возвращения из армии.

— Хорошо, свидетель! Вы сказали, что не совершали сексуального насилия. Однако вы имели с Чан Мёнхи сексуальную связь на момент, когда она являлась несовершеннолетней. И в прошлом была вашей ученицей. Неужели все происходило по доброй воле? Это и есть ваши моральные принципы?

Зал суда поглотила тишина. Стоя за кафедрой свидетелем, на метр возвышаясь над залом, Кан Инхо осязал эту тишину. В голове всплыла строчка из письма Ёнду про полное безмолвие, будто ты оказался под водой. Он и впрямь погрузился в глубины.

— Я не знал, что она была несовершеннолетней. На тот момент она уже выпустилась из старшей женской школы, да и разница в возрасте у нас была небольшая; кроме того, в обществе считается нормальным, если по окончании старшей женской школы…