Суровое наказание

Клуб «Калигула» расположен на самой окраине жилого района, как будто его смущались или стыдились. Тот вид заведения, где развлекательная программа состоит из милой молодой пары, поджигающей саму себя, а затем занимающуюся сексом, где местная группа состоит из бывших мертвых музыкантов, некоторые из которых были выкопаны той же ночью, и руководство имеет своего собственного частного заклинателя, изгоняющего нечистую силу по первому вызову. Мне действительно стоит упоминать, что клуб строго для членов? И, что членство только по приглашению? Они ни за что меня не впустят, поэтому я с нетерпением ждал возможности осмотреться внутри.

В жилой части города неоновые вывески больше и ярче, чем где-либо еще, но не менее неряшливые. Громкая музыка сотрясает прохладный ночной воздух, настойчиво и смутно угрожающе. Двери клубов призывно распахнуты, в то время как их зазывалы выполняют свою работу на переполненных тротуарах с мастерством и наметанным глазом. Попасть внутрь легко; выйти снова с деньгами, мозгами и нетронутой душой совсем другое дело. Покупатель – остерегайся жилой части города. Вот где развлечения с их суровыми законами.

Мужчины и женщины сновали вдоль по улице, одетые по самой последней и наиболее возмутительной моде, прогуливаясь, чтобы других посмотреть и себя показать. Отрывайся, независимо от того, насколько опасно это может быть, потому что если ты этого не делаешь, ты просто ноль. Высшее общество имеет свои собственные обязательства и штрафные санкции, и самые худшие из них должны быть проигнорированы. Боги и монстры, вчерашние мечты и завтрашние кошмары, яркие молодые создания и улыбающиеся гламурные подонки, ищущие развлечений и половых партнеров, приходят в жилую часть города, чтобы насладиться своими порочными играми. И к черту неудачников.

Никто из них, казалось, не был рад видеть меня, но я привык к этому. Не показывая вида, все они старались не путаться у меня под ногами. Я играю слишком грубо для их изысканного вкуса.

Я остановился перед клубом «Калигула» и задумчиво изучал его с безопасного расстояния. Огромная жуткая неоновая вывеска во весь фасад здания в стиле хай-тек сияла разноцветным граффити на фоне из стекла и стали. Многое из изображенного стилизовало сексуальные позиции и возможности, некоторые из которых заставили бы маркиза де Сада потерять свой аппетит. Жестокость и страсть, смешанные вместе, чтобы сделать все гораздо противней, чем сумма его частей. Вы приходите в клуб «Калигула» не за развлечением или даже возбуждением. Вы приходите, чтобы удовлетворить потребности и вкусы, которые никто другой не потерпит.

И где-то в этом логове потного беззакония и яростного удовольствия... находился Уильям Гриффин, отец пропавшей Мелиссы.

Парадную дверь охранял сатир старой закалки. Около пяти футов ростом, смуглый и видный, что совсем не внушало доверия, с обнаженным волосатым торсом и мохнатыми козьими ногами, и лбом украшенным витыми рогами. Наполовину человек, наполовину козел, и с достоинством, как у коня. Он не стыдился демонстрировать его. Ненавижу этих демонов полукровок. Никогда нельзя сказать, насколько они опасны, пока не покажутся тебе, как правило, внезапным и неприятным образом. Я неспешно подошел к нему, словно имел полное право быть там, и он широко улыбнулся мне, обнажив большие глыбообразные зубы.

– Привет, морячок. Добро пожаловать в клуб «Калигула». Ищешь приключений? Боюсь, что это только для членов, и да, я имею в виду членов. Вы прекрасный прямой член, сэр?

– Отвали, – сказал я. – Ты знаешь, кто я.

– Конечно, милашка. Кто же не знает? Но у меня есть приказы, и я лишусь не только работы, позволив тебе пройти, будь ты даже самой королевой. Руководство крайне строгое, и именно за это его любят большинство членов. Я мистер Тамбл, и никто не пройдет мимо меня.

– Я Джон Тейлор, и я пройду, – отрезал я. – Ты это знаешь, и я это знаю, так что, нам действительно придется сделать это неприятным и, вероятно, чрезвычайно насильственным путем?

– Извини, дорогуша, но у меня есть приказ. Тебе здесь рады не больше, чем санинспектору. Теперь будь хорошим мальчиком и вали отсюда раздражать кого-нибудь еще. Я лишусь не только работы, если пропущу тебя. Ты же не хочешь увидеть, как старый сатир становится на колени и умоляет, верно?

– Я представляю Гриффина в этом вопросе, – сказал я. – Поэтому отойди в сторону, или мне придется попросить его купить это место, а затем спалить твою мохнатую задницу.

– Мне плевать на угрозы, морячок. Наслушался их уже.

– Я могу пройти прямо по тебе, – сказал я.

Мистер Тамбл внезапно вырос в размере, вздымаясь столь быстро, что мне пришлось отойти, чтобы не упираться в него. Он достигал десяти футов в высоту, с широкими плечами, массивной грудью и сильными руками, заканчивающимися угрожающими когтистыми лапами. От него пахло кровью и мускусом, и было очевидно, судя потому, что качалось прямо перед моим лицом, что он вполне приходил в восторг от перспективы неизбежного насилия. Он улыбнулся на меня сверху, и когда заговорил, его голос грохотал подобно грому.