Суровые испытания тайги

Пришлось объявить длительный отдых. Я развьючил свою лошадь, вскочил на неё и помчался по тропе в поисках карты. Находясь в седле, я ещё раз начал припоминать все свои движения с картой. На берегу песчаной реки я увидел грунтовой репер, заложенный геодезистом соседней партии, поэтому решил нанести его на свою карту. Пришлось потратить некоторое время для определения точного местонахождения этого знака. Затем я положил карту у опознавательного столба, придавив её камнем, рассчитывая ещё раз проверить правильность нанесения репера. В это время я увидел, как рабочие начали купать лошадей в реке. Я быстро бросился к ним, объяснив, что нельзя вспотевших лошадей купать в холодной воде. А карта так и осталась лежать на песке и пролежала пол тора дня.

Я подъехал к реперу и увидел в песке измятую, немного изодранную карту. Соскочил с лошади, схватил лист карты, разгладил ладонями и уложил в свою полевую сумку. И только теперь я увидел огромные медвежьи следы вокруг репера. Оказывается, хозяин тайги следовал за нами, в этом я убедился, возвращаясь к своему каравану. На всех песчаных переходах чётко были видны глубокие вмятины когтистых лап косолапого.

Из многих случаев медвежьего любопытства вспоминается такой: однажды мне пришлось верхом на лошади в таёжных просторах Тувы ехать по тропе. Маршрут мой пролегал к охотничьим избушкам, их нужно было нанести на карту. В первые два дня я медленно ехал, держа в руках аэроснимки, опознавая местность, а на третий день, выполнив дешифрирование, я быстро стал возвращаться по той же тропе. Немного проехав, я обнаружил на тропе огромную испражнённую медвежью кучу, с которой теплился пар, вначале я подумал, что это освободила свой кишечник корова, но вспомнил, что здесь за сотни километров нет деревень и коров. Меня охватила настороженность, я ускорил свое возвращение, поняв, что медведь неотступно следовал за мной. Дальше я стал присматриваться к тропе и видел постоянно ясно выделяющиеся медвежьи следы, особенно их хорошо было видно при пересечении ручьёв на илистых и песчаных берегах.

Каждый медведь имеет свои владения, и их он обозначает своеобразными метками. Медведь становится на задние лапы перед деревом и когтями передних лап обдирает кору со стволов деревьев. Такие метки в виде ободранной коры на высоте около двух метров мне приходилось видеть в тайге очень часто, даже на тропах.

Из наблюдений я убедился, что у медведя очень развито обоняние, даже лучше, чем у собак, но зрение гораздо хуже собачьего. Агрессивность у медведя появляется при причинении ему травмы или если похитили у него медвежат или уничтожили их. Не выдерживает медведь насильственного изгнания его из берлоги, такие случаи бывают при строительстве новых дорог, возведении буровых скважин в тайге, лесовырубках. Медведь после выселения его остается без зимнего пристанища, превращаясь в шатуна и, если ему удается загрызть человека, он становится людоедом, такой медведь очень опасен. Раздраженность и неуровновешанная вспыльчивость в медвежьей родове появляется во время их свадеб. Один год был у медведей Сибири очень холодным — это 1964 год, когда два года подряд повсеместно в Саянах и на Алтае были неурожайными на кедровые орехи и ягоды. Голодные, истощённые, обозлённые медведи выходили даже в деревни, нападали на домашний скот и порою на людей.

Малочисленные топографо-геодезические бригады обычно очень спокойно и тихо пробираются по тайге, поэтому встречи с медведями неизбежны для каждой бригады. И.И. Серова вспоминает, как начинала работать в дальневосточной тайге. Передвигались пешком с одного пункта триангуляции на другой, при подъёме на высокую гору часто останавливались, рюкзаки очень тяжёлые, все заливались потом. До вершины оставалось совсем немного, подул ветерок, решили передохнуть подольше. Сидели молча, расслабившись на склоне среди густых деревьев. Неожиданно подошёл медведь и долго всматривался своими маленькими глазками в сидящих людей. Все словно окаменели. Затем топтыгин развернулся и исчез восвояси.

Подобный случай был у С.М. Рыбакова, который 25 лет проработал на Дальнем Востоке. Много за четверть века случалось встречаться с медведями, но запомнился первый самый мирный. Долго пришлось подниматься пешком на высоченную гору. На спинах спальные мешки, палатки, инструменты, продукты. Наконец достигли вершины, обливаясь потом, уселись отдыхать, практически лежали, упёршись спинами в огромные рюкзаки. Вдруг послышался какой-то треск. К бригаде подошла медведица с двумя пестунами. Все замерли. Медведица какое-то время вглядывалась в лежащих, очевидно, её обуяло любопытство, что они безучастно лежат среди деревьев. Потом медведица повернулась и увела своих младших питомцев в заросли. Только после её ухода все опомнились, что у них имелся карабин и ружьё, все оказались словно заколдованными.