Суровые меры (СИ)

- С чего бы ей вообще что-то обо мне говорить? – недоверчиво переспросил он.

========== 2. Давным-давно ==========

Когда Зебель – дьявол-искуситель шестого ранга, несколько земных лет назад завершивший свою ученическую практику и получивший распределение в касту Алчности, но оставшийся после этого работать на Земле с тем же самым подопечным, тогда еще казавшимся таким перспективным – поднимался в человеческом обличье на крыльцо особняка из серого камня, он уже прекрасно знал, что подопечного сегодня дома не застанет.

Особняк Малаки получил в подарок от родителей жены, не особенно поддерживающих выбор дочери, но постаравшихся обеспечить ей привычные условия для жизни, да только зятю приходилось с ног сбиваться, чтобы содержать этот огромный дом в должном состоянии, не всегда находя средства даже на приходящую прислугу вроде служанки или садовника. Первое время его новоиспеченная юная женушка, чего трудно было ожидать от выросшей в роскоши дочери состоятельных буржуа, по мере сил пыталась сама поддерживать дом и сад в порядке, но все равно Малаки вынужден был работать целыми днями, едва выкраивая время для своих научных исследований.

Нельзя сказать, чтобы трудности были для подопечного в новинку. С самой своей юности будучи талантливым человеком и перспективным ученым, Малаки, тем не менее, критически разошелся во взглядах с университетской системой времен своей молодости. Погружающийся с головой в свои исследования, ученый именно их считал своим приоритетом, тогда так и не сумев освоить изящного риторического умения блистать на выступлениях с лекциями и вить околонаучное кружево в издаваемых работах. Кроме того, он – не без помощи самого же Зебеля, тогда еще бывшего искусителем-практикантом – увлекся сомнительными с точки зрения официальной науки изучениями средневековой алхимии и даже пытался воспроизвести и разгадать некоторые колдовские «ритуалы». Естественно, из университета и без того раздражавший многих своей неуживчивостью молодой исследователь вылетел с крайне нелестной репутацией – при всем блестящем уме Малаки его официального образования со скрипом хватило бы на работу каким-нибудь аптекарем! Впрочем, и сам подопечный, со своей стороны, составил крайне нелестное мнение о научных кругах Франции, не предпринимая особых попыток туда вернуться даже впоследствии.

Долгие годы после своего «изгнания» Малаки провел, путешествуя по Европе, но в основном, обосновался в Италии. Он по-прежнему проводил свои исследования, на жизнь зарабатывая продажей сомнительных зелий, а то и вовсе подкрашенной водички в красивых флакончиках под видом лечебных, молодильных, приворотных и отворотных зелий. Мошенничество позволило в совершенстве освоить недостающее ученому прежде красноречие, Зебель был почти уверен, что, реши Малаки вернуться в научные круги Франции после своих странствий, несомненно, сумел бы уболтать и увлечь что профессоров, что студентов, заставив их совершенно не замечать, что от реальной науки большая часть новых его «изысканий» была еще дальше, чем все прежние исследования. Но подопечный, хоть и приобрел привычку сам себя голословно именовать «профессором» и «маэстро», разочарования своего не изжил, сочтя, что истинные научные изыскания существуют лишь для реально просвещенных (порой даже склоняясь к версии, что и вовсе для него одного), а любой общественности, в том числе и отвергших его кода-то «ученых», нужно просто шоу, красиво звучащие слова и яркие впечатления. Много лет спустя Малаки вернулся во Францию в качестве таинственного не то ученого, не то алхимика, не то мага, но, при всей абсурдности и мутности публичной легенды, именно тогда приобретенные способности авантюриста и мошенника позволили ему снискать известность – пусть и только в светском обществе, благосклонно принявшем «алхимика» как интересную диковинку. Частью этого светского общества был и дом родителей Анжели.