Суровые времена

Гоблин, ушедший вперед, дабы оглядеться, вернулся как раз вовремя, чтоб предложить направиться к тому же слабому месту, что уже указали нюень бао. Коренастый, похоже, слегка удивился тому, что мы и своими руками собственный зад нащупаем. Может, даже был малость этим раздосадован.

– Эй, широкий и низкий, у тебя имя-то есть? – спросил я. – Если нет, могу ручаться: эти ребята тебе вмиг обеспечат. И, обещаю, тебе оно не по, нравится.

– Уж это – точно, – хихикнул Гоблин.

– Меня зовут Дой. Все нюень бао называют меня: дядюшка Дой.

– Ладно уж, дядюшка. Ты с нами пойдешь? Или ко всем присоединишься?

Гоблин уже шепотом раздавал указания ребятам; собравшимся позади нас. Без сомнения, он во время разведки оставил южанам на память несколько сонных либо отвлекающих заклятий.

Без небольшой беседы было не обойтись. Сейчас мы подойдем туда, убьем всех, кто шевелится, а затем отступим, пока Могаба не исполнился излишней самоуверенности.

– Я буду сопровождать вас, хотя это предельно исчерпывает указания Глашатая. Вы, Каменные Воины не устаете удивлять нас. Я желаю видеть вас за вашим промыслом.

Никогда не считал убийство людей своим промыслом, однако мне было не до споров. – Ты, дядюшка, неплохо говоришь по-таглиански.

Он улыбнулся:

– Однако я забывчив. Каменный Солдат. Завтра я могу не вспомнить ни слова.

Может. Если только Глашатай не подбодрит его память.

Дядюшка Дой не ограничился наблюдениями за тем, как мы колем и рубим южан. Он и сам внес в это дело немалый вклад, обратившись в человека-вихрь, разящий вокруг молнией меча, причем быстрота молнии сочеталась в нем с грацией танцовщика. Всякое его движение повергало наземь очередного тенеземца.

– Черт подери, – сказал я Гоблину через некоторое время, – напомни потом, что с этим парнем ссориться не стоит.

– Напомню, чтоб ты не забыл прихватить арбалет и пустить ему стрелу в спину, футов с тридцати. После того как я наколдую на него глухоту и тупость, чтобы хоть малость уравнять шансы.

– Ну, если я когда-нибудь отведу глаза, пока Одноглазый тебе же вставляет свечу из кактуса… Ты уж не удивляйся.

– К слову об этом недомерке. Скажи-ка, кто тут у нас недавно втихаря бегал в самоволку?

* * *

Я разослал по своим подразделениям весть, что мы достаточно облегчили работу силам Могабы. Теперь же всем следует отойти в наш конец города, заняться ранеными, малость вздремнуть и так далее. Затем обратился к старейшине нюень бао:

– Дядюшка Дой, ты уж, пожалуйста, сообщи Глашатаю, что Черный Отряд безмерно благодарен. Скажи, что он может обратиться к нам в любое время, и мы сделаем все, что сможем.

Коренастый человек поклонился – ровно настолько, чтоб жест сей что-либо значил. Я отвечал точно таким же поклоном. И, пожалуй, поступил верно: он слегка улыбнулся, слегка поклонился – уже от себя – и заспешил прочь.

– Бежит, как утка, – заметил Шандал.

– Я лично рад, что эта утка на нашей стороне.

– Повтори-ка.

– Я лично рад… Аргх! Шандал взял меня за глотку.

– Кто-нибудь, помогите заткнуть ему рот. Это было лишь началом того, что превратилось в настоящую оргию. Сам не участвовал, но слышал, что для джайкурийских шлюх то была самая выгодная ночь в жизни.

Глава 41

– Где черти носили? – зарычал я на Одноглазого. – Отряд, понимаешь, ведет самый распрепакостнейший бой за последние.., хм-м-м.., несколько дней, а он где-то шляется!

Хотя… Его присутствие вряд ли чем-нибудь помогло бы.

Одноглазый ухмыльнулся. На мое неудовольствие ему было плевать.

Должен же я был забрать мой тенекрутокол назад! Столько труда в него вложено… А что такое?

– А?

На миг я увидел маленькую черную точку, быстро двигающуюся через серый ландшафт небес на высоте, недостижимой из Дежагора – даже с верхушки цитадели, где ребят из Старой Команды более не жалуют…

– Ничего, коротышка. Дать бы тебе как следует, да все равно толку не выйдет. Значит, ты спускался на равнину. Что было дальше с Вдоводелом и Жизнедавом?

Пока я обеспечивал нашему предводителю спокойную жизнь, эта парочка сгинула без следа.

Интересно, как Могаба опишет все происшедшее, если продолжит вести Летопись?

– Одноглазый!

– Чего тебе? – уже раздраженно спросил он, – Ты ответишь, наконец? Что было дальше с Вдоводелом и Жизнедавом?

– А ты что-то знаешь? Я – ни малейшего понятия не имею. И не желаю иметь. У меня одно было в голове: надо забрать копье, потому как для следующего раза может пригодиться. А потом мне пришлось позаботиться о шайке тенеземцев, которые хотели меня взять, а потом куда-то делись. Все понятно?

Исчезновения их не понимал никто – всадники пропали как раз тогда, когда самоуверенность тенеземцев сделалась наиболее шаткой. Тенекрут поджал хвост, и его люди сломались.

– Будь это Старик с Госпожой, – проворчал я, – они шли бы вперед, пока со всем этим балаганом не было бы покончено. Верно?

Я устремил взгляд на белую ворону, устроившуюся менее чем в двадцати футах от нас. Взгляд ее был разумен и зол.

В ту ночь ворон вокруг было множество.

Они наверняка преследовали какие-то другие цели, а я был просто пешкой, запутавшейся в сети интриги. Однако, пока мы не мешаем, нет нужды нас трогать…