Суррогат мечты

Полынное поле пересекает обмелевший и местами вообще высохший канал, тянущийся к охладительной системе станции. Его края-берега, крутые скаты выложены бетонными плитами, в стыках которых все так же пробивалась досужая и живучая трава. Через канал по мосту - виадуку вела автомобильная дорога. Дальше заасфальтированная площадь перед высоким зданием. И громада ЧАЭС. Чем-то жутким, нереальным, лишающим разума и способности быть живым веяло от этого могильника разрушительной силы атомной энергии.

Но, как бы своим появлением здесь вообще опровергая все законы местной логики и мутировавшей природы, через площадь шли четверо. Их силуэты отчетливо вырисовывались на фоне серого, покрытого пылью и палой листвой асфальта. Четверо человек. Рюкзаки за спинами. Противогазы какой-то странной формы на лицах. Глубоко надвинутые капюшоны. Руки в перчатках сжимают автоматы, у одного за плечом еще и снайперская винтовка Драгунова. Эти люди идут к ЧАЭС, совершив невозможное, прорвавшись сквозь ад, сквозь многоликую и тысячегранную смерть, пройдя огонь, воду, радиацию и убийственное пси-излучение, выжигающее мозги, превращающее их в инертную кашу. Идут, потеряв по пути все, в том числе и свою начальную цель, тех, кто начал с ними этот путь, но обретшие новую, уже ни с чем не сравнимую Надежду. Ту, которую никогда не ведало человечество от самого момента его создания. Каждый нес свой потаенный, скрытый Суррогат Мечты, ибо настоящей, чистой, светлой и сокровенной Мечтой эти желания назвать было нельзя.

Четверо шли к ЧАЭС.

Дима спал, а тварь, сидящая за стеной кирпичного сарая, недоуменно мотала страшной головой, разевала треугольную пасть, не издавая, впрочем, ни звука. Она уже практически жалела, что вторглась в сон этого человека. Слишком непонятным, странным и даже пугающим для нее, суперубийцы, было «увиденное» в мозгу спящего двуногого. Все это пробуждало со дна темного и мрачного разума чудовища то, что ему не следовало вообще помнить и знать. Неясные догадки роились в мощном черепе, цеплялись одна за одну. Судорога сотрясла тело твари, голова конвульсивно дернулась раз, другой. Тварь коротко взвыла, не в силах больше сдерживаться, вскочила на ноги и тенью метнулась обратно в логово, лишь мокрая щебенка скрипнула под ее когтями. Тут же из руин теплицы донесся протяжный, дикий, жуткий, исторгнутый грудью невыносимо страдающего существа вой.

Этот рев разбудил Диму, вырвал из непонятного сна. Шухов рывком сел на своем лежбище, откинув спальник, руки автоматически сжали оружие. Присутствие чего-то страшного, большого и хищного захлестнуло человека, адреналин вскипел в венах, сердце зашлось в сумасшедшем ритме. Но вой не повторялся. Воцарилась тишина. Дима привалился спиной к кирпичной стенке и так и замер в темноте, нацелив ствол автомата на подпертую ящиком дверь. Вломись кто внутрь – и пришелец окажется как на ладони на фоне светлого проема, и тут же получит Смерть.

Черт его знает, кто завывал минуту назад там, в темноте, в ночи Зоны. Проверять и выходить наружу Дима точно не собирался.

Хоть никто больше его не потревожил и не попробовал напасть, Шухов так и просидел, не смыкая глаз, до самого рассвета.