Суррогатная мать

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Злость в его глазах исчезла, ее место заняло потрясение. Но у Марины не было времени раздумывать над его реакцией, ей нужно было извлечь из нее максимум пользы. Поэтому она в третий раз — теперь уже с криком, вложив в это все свои силы, — нанесла удар телефоном и почувствовала, что попала ему в висок.

Флетчер откинулся назад и застонал. Марина воспользовалась этим, чтобы выскользнуть из-под него. Она подползла к двери и попыталась открыть замок, но руки ее так дрожали, что никак не удавалось сжать пальцы. Тогда она начала стучать в дверь.

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь! На помощь!

— Нет… не надо… не делай этого… пожалуйста…

Голос Мартина Флетчера был слабым и ломким. Он по-прежнему сидел на полу, растирая место, в которое попал телефон и откуда начала сочиться кровь.

Марина, не обращая на его слова внимания, продолжала кричать.

— Нет, пожалуйста, не надо…

От его злости не осталось и следа, голос был дрожащим и испуганным. Она обернулась, и в ней снова проснулся психолог.

— Ваша власть надо мной закончилась, Мартин. Я вас больше не боюсь…

Он шарахнулся от нее и забился в угол комнаты. Закрыл голову руками.

Внезапно послышался стук хлопнувшей двери.

— Фил! — закричала Марина. — Я здесь!

За массивной деревянной дверью раздавались приглушенные голоса. Эти звуки придали Марине дополнительных сил, и ей удалось повернуть замок. Дверь открылась. На пороге стояли двое иностранных студентов и служитель университета. Но Фила с ними не было.

Она обернулась к Мартину Флетчеру. Он уже встал и сейчас пытался вылезти в окно.

Она бросилась к нему, но он криком остановил ее:

— Не подходи, а не то я прыгну вниз!

Она остановилась.

— Бросьте, Мартин, не дурите. Если вы прыгнете отсюда, то просто свернете себе шею. Убьете себя.

— Не нужно мне было сюда приходить… — Мартин Флетчер заплакал. — Это я виноват. Во всем виноват я. Не нужно мне было сюда приходить…

— Перестаньте, Мартин, все не так уже и плохо. Давайте поговорим об этом…

Она попробовала подойти к нему поближе.

Он отодвинулся к краю подоконника.

— Я сказал не походить!

Марина осталась на месте.

— У меня ничего не осталось. Теперь уже совсем ничего. Только тюрьма, со всякими извращенцами и педиками…

— Мартин…

— Скажите Джемме, скажите Джемме… Я любил ее…

— Мартин, нет!

Но слова ее повисли в воздухе. Он прыгнул вниз.

— Через пять минут будет готово.

Слова Тони вернули Марину к реальности. Она пробормотала в ответ что-то невнятное и сделала еще глоток.

Вот так все и закончилось. Мартин Флетчер выбросился из окна, покончив с собой. А Фила рядом не оказалось, чтобы помочь ей. Чтобы спасти ее. Он пытался связаться с ней потом, когда узнал о случившемся. Но она не отвечала на его звонки. Правда, она знала, что он пытался звонить ей, но ее телефон был выключен. Он хотел сказать, что в лучшем случае задержится, а в худшем — не сможет сегодня прийти вообще. Произошло убийство, и его вызвали на место происшествия.

Но легче ей от этого не стало. И ничто не могло поправить ситуацию. Ей очень нужно было, чтобы он был рядом, а он не смог. И ничего с этим уже не поделаешь.

Она никак не могла отделаться от этого чувства. В ней говорила итальянская кровь, и от зова предков она никуда деться не могла. Если мужчина сказал, что придет, он должен прийти. Никаких вопросов, никаких отговорок. И если он этого не сделал, если подвел ее, то она имеет право обижаться на него.

Еще целую неделю она с криком вскакивала по ночам, видя перед собой лицо Мартина Флетчера и в ужасе просыпаясь. Каждый раз рядом с ней был Тони. Надежный, заслуживающий доверия Тони. Хороший человек, который был внимателен к ней, когда она в этом нуждалась.

Но она не могла больше появиться в университете. После того, что там произошло. Поэтому она уволилась и в дальнейшем решила работать самостоятельно.

А затем Марина выяснила, что беременна. Тони отнесся к этому хорошо. Он даже обрадовался. Она могла бы решить, что детская коляска у них в прихожей будет означать конец любой романтики, но, если уж на то пошло, Тони никогда не был особенно романтической натурой. Это также не означало конец его личной свободы, потому что он никогда никуда не уезжал.

Он всегда настаивал, чтобы она пила только безалкогольные напитки. Он даже завел разговор о том, чтобы переоборудовать кабинет наверху под комнату для ребенка, принялся предлагать разные цветовые решения и рисунки на стенах. Он дошел до того, что достал где-то каталог магазинов «Мазеркэр» и стал спрашивать ее мнение о детских колясках. Он явно получал удовольствие от ее беременности, и она очень жалела, что не может разделить его энтузиазм. В данной ситуации это только пугало ее, а иногда даже угнетало.

Она все-таки увиделась с Филом еще раз. Он ждал после работы в один из ее последних дней в университете. Она заметила его возле колонны в вестибюле и повернула в другую сторону. Он догнал ее.

— Прошу тебя, Марина, пожалуйста…

Она не остановилась.

— Пожалуйста…