Суррогатный муж

Итак, я позволила себе грустить, плакать, думать о своих чувствах, не стесняясь их. Мне совсем не страшно за свой статус, за то, как Ли воспримет новое положение вещей: уверена, она поймет. Лео оказал мне колоссальную поддержку, особенно в первые сутки. Я спокойно смотрю на юридическое оформление нового статуса. Черт. Возможно, я не за то сражалась долгие годы. Я расту. У меня есть планы и на 70 % меньше страхов по сравнению с разрывом этих отношений в 2016 году.

Но канат созависимости ослаб, а не исчез. В пятницу, 13-го, в 13:00 в доме № 13 я собираюсь обезболить эти путы. Я смирилась с обязательным завершением наших отношений. Это точно надо сделать, иначе мне придется вечно играть в казино, и совсем не в «Монте-Карло».

Я не была счастлива с ним с 2010 года. Целых восемь лет сражалась с ветряной мельницей, обманутая иллюзией, что вернусь в те пять лет первоначального счастья, которые у нас были. Я отпускаю его. Я не желаю ему зла. Я ничего от него не требую. Я думаю, этот тернистый путь был нужен нам обоим. Это урок. Я не знаю, что меня ждет, но больше не беспокоюсь о сценариях будущего. Я очень хочу стать счастливой и принять решение, что эти отношения мне не нужны. Они делают меня несчастной. С ними я забыла, кто я есть на самом деле. Я отравляла свою жизнь кучей ядовитых и неважных мелочей. Я забыла, как широко, по-детски, не смущаясь, я умею смеяться. Я забыла свое «я». Я готова принять ответственность за свою жизнь, настроение и события. Я хочу быть собой: счастливой, спонтанной, принимающей и дающей. Может, в мою жизнь семимильными шагами уже идет новый человек – мой во всех отношениях.

В тот день у меня выросли крылья. Впервые за последние восемь лет. Да, была пятница, тринадцатое. Томительное ожидание. Мои ледяные руки беспокойно сновали по шелку платья. За пыльными витринами фойе – не свойственная Уралу жара, но меня периодически прошибал невыносимо холодный пот. Я сидела на кожаном диване в ожидании психотерапевта.

Единственный подобный опыт потерпел фиаско. Это было пару лет назад, и во время сеанса терапии ворвался муж и начал кричать:

– Она все врет!

– Вы подслушивали под дверью? – невозмутимо спросил психотерапевт.

Муж, не привыкший к ответным атакам на свои спонтанные вспышки агрессии, немного растерялся и неуклюже попытался уйти от ответа, но настойчивость доктора победила – не найдя способа отмолчаться, муж выпалил:

– Да, подслушивал, и не считаю, что в этом есть что-то плохое!

Когда он вышел, доктор обратился ко мне:

– Не расстраивайтесь, что он ворвался. Это своего рода экспозиция. Все же ясно. Ну что тут думать?

Я в замешательстве ушла с сеанса и всю дорогу до дома силилась сложить ребус «все же ясно» под крики мужа, который вез меня в машине. Я научилась абстрагироваться, и его вопли, перемежаемые ругательствами, не отрывали меня от бесконечного взвешивания за и против, хотя желание выйти из машины было диким. Но я, как послушная девочка, терпела.

– Добрый день! Прошу вас, – мужской голос вернул меня из воспоминаний к реальности.

Я поднялась, и доктор карикатурно галантным жестом пропустил меня вперед. Волнение нарастало с каждой ступенькой, но не помешало отметить, что он принадлежал к диковинному типу мужчин, которых я так близко еще не видела. Маленький, манерный и вроде даже с усами. Светскость его движений отсылала к произведениям Толстого, во времена Карениной. Опустившись в кресло, он энергично закинул ногу на ногу, сложил руки сочувствующим замочком и выжидательно посмотрел на меня. Я собиралась с мыслями.

– Глядя на ваш затравленный взгляд, я был уверен, что у вас очень тяжелая ситуация. Как минимум, связанная с наркозависимыми в близком окружении.

Казалось, он был обескуражен моим запросом о том, как выйти из эмоциональной зависимости от мужа.

Не знаю, насколько он прочитал меня. Но то, что он нарек меня стервой-терминатором, а мужа моего – дружелюбным котиком, бросалось в глаза:

– Из вашего рассказа я услышал, что ваш муж – чмо.

Как не улыбнуться на это? Меня сразу отпустило, и я сосредоточилась на беседе.

– Вам нужен сильный мужчина. Вы не умеете быть уязвимой. Если вы кого-то и боитесь, то только свою совесть. Своего внутреннего полицейского. Нет у вас никакой зависимости от мужа. То, что с вами происходит, – последствия воспитания. У вас очень жесткие рамки совести. Вы не даете себе права на ошибку. Вы слишком идеальны. Ваши планы грандиозны, и вы ждете от себя таких же результатов. А ведь в отношениях состоят двое, и вы не можете решать за другого человека. Это не ваш промах. Это общий промах. В какой-то момент вы подошли друг к другу, как ключик к замку. У вас слишком развит материнский инстинкт, а ему очень была нужна мать. Но сейчас вы устали от этой ноши. И это нормально, вы хотите жить лучше.

Я молчала, он продолжал: