Сурвивалист

Варвар недоверчиво хмыкнул и посмотрел на меня:

- Что думаешь, Серый?

- Думаю, что тут мы закончил, - я встал из-за стола и вежливо поклонился Астрид. - Спасибо, было очень вкусно и не держите на меня с братом Харальдом зла, - кто его знает, может после моих слов, когда мы сюда зайдём в следующий раз, она не плюнет нам в пиво?

Когда мы вышли на улицу, я остановился и обернулся к побратиму:

- И чем же тебя так заинтересовал собачий вой?

- Собаки чуют тёмную волшбу, - ответил Харальд. - Они охраняют дом не только от воров или грабителей, но и от зла. Если же в городе, разом, завыли все собаки...

- В Бурлосе происходит что-то неладное, - продолжил я мысль побратима. - Чем дальше в лес, тем толще партизаны... Уверен, мы на правильном пути, только куда он нас приведёт мне всё больше и больше не нравится.

Харальд уже знал, кто такие партизаны, поэтому никак не отреагировал на малознакомое в этом мире слово. Варвар оправил пояс, проверил, как вынимается кинжал из ножен, демонстрируя свою готовность к любым неприятностям, и поинтересовался:

- Куда теперь?

- В храм - это последнее место, куда ходил паладин перед исчезновением. Переговорим с младшим жрецом и посмотрим на кладбище - корень всех бед.

Храм Велада отличался от остальных зданий в Бурлосе также как варвар-северянин от утончённого эльфа. Его массивные, сложенные из тёмно-серых каменных блоков стены гораздо больше соответствовали моему представлению о крепости, чем элегантная ратуша, притворявшаяся замком. Кто и когда воздвиг храм - история умалчивала, но именно в нем прятались горожане, когда к Бурлосу подступали вражеские войска и надо было где-то переждать напасть.

Кладбище (местные называли его «Старым»), упиралось в задний фасад храма и отгородилось от жилых домов ржавым забором, который красили, наверное, во времена, когда людей на земле ещё не было, настолько ржавым и убогим он был. Последние лет двадцать здесь хоронили только именитых горожан, ввиду чего кладбище пришло в некоторое запустение: заросло бурьяном, подорожником, крапивой и шиповником.

Ржавая калитка противно скрипнула, и мы вошли на погост. Плохо различимая в траве дорожка петляла меж разорёнными могилами, с расколотыми плитами, вокруг были разбросаны комья земли, обломки монументов. Мы прошли мимо склепа, накрытого сверху плющом, словно снегом; миновали куст шиповника, на колючей ветке которого висел жёлто-коричневый обрывок ткани - все, что осталось от погребального савана. Множество следов костлявых ног на сырой после дождя земле говорили о том, что веселье здесь разыгралось не на шутку.

Я внимательно осматривался вокруг и вскоре убедился, что все до одной могилы пусты. По сути дела, с места снялась и куда-то упёрлась целая прорва мертвецов, никого не предупредив.

Когда мы миновали центр кладбища я замер, открыв рот, не в силах оторвать взгляд от НЕГО - огромного, исполинского дуба. Размерами великан не уступал храму, а его раскидистая крона накрывала тенью половину погоста.

- Ирмунсулем, - прошептал восторженный Харальд.

- Кто? - Переспросил я друга.

- Дерево Мира. Мои соплеменники сажают такие на могилах вождей или великих людей, которые сделали нечто выдающееся для народа фёлков. Как Ирмунсулем мог оказаться тут, на юге?

- Да кто ж его знает, - я пожал плечами. - Судя по размерам, дереву не одна сотня, если не тысяча, лет и, возможно, его посадили твои предки.

- Вы абсолютно правы.

При звуках незнакомого голоса мы с Харальдом отреагировали одинаково - отскочили в противоположную сторону и достали оружие.

- Простите, - перед нами стоял высокий и худощавый молодой человек, с необычайно большими глазами. Его руки были измазаны краской, застиранные следы которой были заметны и на жреческой рясе. - Мне не стоило так тихо к вам подходить, просто я привык, что тут никого нет и стараюсь не нарушать покой этого места.

- Тем не менее, кто-то это сделал за вас, - я красноречиво посмотрел на раскуроченные могилы. - Если не ошибаюсь, вы - младший жрец храма Велада в Бурлосе Карл Вернер?

- Да, - кивнул головой жрец и поинтересовался: - С кем имею честь?

- Мы монахи-чатра из ордена Серый Мисаль, я - Сергей Инок, а мой друг - Харальдюр дер Вильхльяульмюрсон.

- Очень приятно познакомиться, братья, - расплылся в улыбке Вернер. - Сожалею, но Его Преподобия сейчас нет в храме, он отбыл в Гельмсинг по важным делам.

- В таком случае, возможно, вы сможете нам помочь?

- Всенепременно, - горячо заверил нас жрец. - Странствующие монахи, несущие свет своей веры в отдалённые уголки континента, поучающие и приобщающиеся к новым знаниям - это ли не кости, на которых держится плоть любого культа?! Да простит меня Валес, как же я завидую... вы свободны, крыша вам - небо над головой, а лебеда да ковыль - пища ваша.

Глядя в восторженные глаза жреца, я с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. Какое-то у него извращённое представление о монахах и их времяпрепровождении - кому в здравом уме придёт в голову идея есть траву, если можно зайти в трактир?