Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

Ее другие книги – от «Против интерпретации» до «Болезнь как метафора» – наполнены страстью, ощущающейся еще сильнее из-за своей сдержанности.

Эти книги изменили наш взгляд на мир.

Это незабываемые книги.

Проблемы и недостатки «СПИДа и его метафор» становятся понятны, когда читаешь другие книги той эпохи: «Ангелы в Америке» Тони Кушнера, «Прощальная симфония» Эдмунда Уайта, «Красота людей» Эндрю Холлерана, «Время взаймы» Пола Монетта, «Линия красоты» Алана Холлингхёрста, «И музыка играла» Рэнди Шилтса. Общее во всех этих произведениях (романах, пьесах, мемуарах, историях) – это боль. По сравнению с ними даже «Как мы живем сейчас» Зонтаг кажется отстраненным, тонким, пижонским, легко забывающимся, потому что в истории нет ощущения эпидемии СПИДа и того, что все это значило для друзей, для любовников, для тела. Конечно, важно, что она критиковала метафоры, но точно такие же мысли есть и в вышеперечисленных произведениях, и критики метафоры до Зонтаг остались как бы незамеченными. Это важный момент, критика геев, то есть критика тех, кто требовал каминг-ауты, такая же, как и ее собственная.

Забудьте метафору: «тело».

Приветствуйте реальность: «мое тело».

Важность книги Зонтаг в том, как она совершенно непреднамеренно иллюстрирует то, что критикует и прорицает. Мы видим, как метафора быстро превращается в абстракцию, обфускацию и ложь.

«Я стараюсь абстрактно», – писала она за много лет до этого, и во всех ее работах на любую тему абстракция и дистанция всегда являются хорошим мерилом ее страсти. В этой книге, по словам критика Крега Селигмана, ее свинцовая проза имеет «поглощающий звуки эффект, как ковровое покрытие на весь пол комнаты». Селигман в одном абзаце нашел огромное количество примеров использования пассивного залога:

«считается кем-то… расценивается… понимается как… в настоящее время рассказывается так… считается так… названо так… думается… воспринимается… взращено… можно рассматривать, как… кто может считаться… – кто никак не может считаться чем-то… – могут подвергнуться жестокому остракизму…»[1264].

Пассивный залог дает возможность автору избежать использования местоимения «я». В рецензии в Times критик Кристофер Леманн-Хаупт писал, что «она до конца так и не определяет то, что ее волнует». Тут уместно вспомнить, что писал Силверс по поводу ее эссе о Сартре: «Читатель не понимает статуса связи, о которой ты говоришь»[1265]. Пассивный залог часто используется бюрократами, это «ковровое покрытие на весь пол комнаты». Пассивный залог – это явно не то, что надо было использовать в то время, когда многие люди кричали во весь голос.

Однако не все или скорее не все писатели должны были кричать во весь голос. Но ведь Зонтаг всегда была готова идти до конца и презирала тех, кто этого не делал, тех, кто не ехал в Ханой, Гавану или, спустя некоторое время, в Сараево, тех, кто не хотел рисковать, высказывая поддержку Салману Рушди. Активизм борьбы против СПИДа был частью ее активизма. Ей не надо было бы штурмовать Пентагон или нападать на кардинала римской католической церкви в Нью-Йорке. Она могла бы сделать очень многое, и активисты движения за права геев умоляли ее сделать самый простой, самый смелый и самый логичный в данном случае шаг. Они хотели, чтобы она сказала «я», «мое тело», они просили ее сделать каминг-аут. Синьориле день за днем звонил в студию Лейбовиц с просьбой прокомментировать ее отношения с Сьюзен. Ни Сьюзен, ни Энни не ответили на его звонки и не перезвонили.

«Мои цели в первую очередь являются практическими», – писала она в эссе «СПИД и его метафоры» о том, почему написала «Болезнь как метафора». Активисты, борющиеся за права геев, считали, что признания Зонтаг могли бы оказать огромное положительное влияние на гей-сообщество. Какое значение имело бы признание самого известного критика в стране, человека, обладающего энциклопедическими знаниями, в том, что она живет с женщиной? Вот что писал Синьориле о значении этого признания: «Представьте, что она была в Управлении по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов… Каминг-аут Сьюзен Зонтаг оказал бы огромное влияние на редакторов, журналистов и все СМИ. Уже с одной газетой NY Times была масса проблем. В первую очередь надо было заставить их писать об эпидемии СПИДа. Во-вторых, надо было заставить их подключить своих редакторов по медицинской тематике, чтобы те начали независимое расследование в Управлении по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, а также в Национальном институте здравоохранения США.

«Напрячь» редакторов, занимавшихся вопросами политики времен администрации Рейгана и Буша…